Никитин Иван Саввич
Бывают светлые мгновенья: Мир ясный душу осенит; Огонь святого вдохновенья Неугасаемо горит. Оно печать
Доля бесталанная, Что жена сварливая, Не уморит с голода, Не накормит досыта. Дома —
Бегут часы, недели и года, И молодость, как легкий сон, проходит. Ничтожный плод страданий
Бедная молодость, дни невеселые, Дни невеселые, сердцу тяжелые! Глянешь назад — точно степь неоглядная,.
Ах, у радости быстрые крылья, Золотые да яркие перья! Прилетит — вся душа встрепенется,
Ах ты, бедность горемычная, Дома в горе терпеливая, К куску черствому привычная, В чужих
Ах, прости, святой угодник! Захватила злоба дух: Хвалят бурсу, хвалят вслух; Мирянин — попов
Ах! Признаюся, воля Ваша, Мне надоела эта «Чаша», И я б благую часть избрал,
Медленно движется время,- Веруй, надейся и жди… Зрей, наше юное племя! Путь твой широк
Чуть сошлись мы — друг друга узнали. Ваши речи мне в душу запали, Но,
Худа, ветха избушка И, как тюрьма, тесна; Слепая мать-старушка Как полотно бледна. Бедняжка потеряла
Что счастье? — бред воображенья, Любовь — лишь чувственности дань; Власть — бремя или
Mein Freund1, от тоски изнываю, Не вижу покойного дня; И пищу и сон забываю:
Брожу ли я вдоль улиц шумных, Сижу ль один в моем угле — Не
Еще один потухший день Я равнодушно провожаю И молчаливой ночи тень, Как гостя скучного,
«Дедушка, дедушка! Вот я чудес-то когда насмотрелся! Песней наслушался всяких!., и вспомню, так сердце
Из библиотеки старинной Вам том разрозненный дарю; Я, признаюсь, морали чинной В сатире скучной
Ехал из ярмарки ухарь-купец, Ухарь-купец, удалой молодец. Стал он на двор лошадей покормить, Вздумал
Не отравляй минут успокоенья Болезненным предчувствием утрат: Таинственно небес определенье, Но их закон ненарушимо
Меж ульев, к леску примыкая густому, Под тению гибких берез и ракит, Недавно покрытая
В глубокой мгле холодного забвенья Теряются народов поколенья, Законы их, междоусобный спор, И доблести,
Я вас не смею раздражать И повинуюсь молчаливо, И, хоть совсем не рад молчать,
На лицо твое солнечный свет упадал, Ты со взором поникшим стояла; Крепко руку твою
Когда закат прощальными лучами Спокойных вод озолотит стекло, И ляжет тень ночная над полями,
Без конца поля Развернулися, Небеса в воде Опрокинулись. За крутой курган Солнце прячется, Облаков
Когда один, в минуты размышленья, С природой я беседую в тиши,— Я верю: есть
Недвижимый мрамор в пустыне глухой Лежал одиноко, обросший травой; Дожди в непогоду его обмывали
Когда Невы, окованной гранитом, Алмазный блеск я вижу в час ночной И весело по
Крестом высоким осененный, Вдали от сел и городов, Один стоишь ты, окруженный Густыми купами
Когда, мой друг, в часы одушевленья Далеких лет прекрасное значенье Предузнает восторженный твой ум,
Детство веселое, детские грезы… Только вас вспомнишь — улыбка и слезы… Голову няня в
Молись, дитя: сомненья камень Твоей груди не тяготит; Твоей молитвы чистый пламень Святой любовию
Мужичка-бедняка Господь бог наградил: Душу теплую дал И умом наделил. Да злодейка нужда, И
Посвящается Н. И. Второву Над твоей могилкой Солнышко сияет; В зелени сирени Птичка распевает.
День и ночь с тобой жду встречи, Встречусь — голову теряю; Речь веду, но
Мне, видно, нет другой дороги — Одна лежит… иди вперед, Тащись, покуда служат ноги,