Вероника Тушнова

Человек живет совсем немного — несколько десятков лет и зим, каждый шаг отмеривая строго

Бывало все: и счастье, и печали, и разговоры длинные вдвоем. Но мы о самом

Быть хорошим другом обещался, звезды мне дарил и города. И уехал, и не попрощался.

Бои ушли. Завесой плотной плывут туманы вслед врагам, и снега чистые полотна расстелены по

Биенье сердца моего, тепло доверчивого тела… Как мало взял ты из того, что я

Беззащитно сердце человека, если без любви… Любовь-река. Ты швырнул в сердцах булыжник в реку,

Без обещаний жизнь печальней дождливой ночи без огня. Так не жалей же обещаний, не

Глаз к сиянью такому ещё не привык… Зной густой, золотой и тягучий, как мёд…

А знаешь, всё ещё будет! Южный ветер еще подует, и весну еще наколдует, и

А я с годами думаю все чаще, что краденое счастье — тоже счастье, как

А ты придёшь, когда темно, когда в стекло ударит вьюга, когда припомнишь, как давно,

А может быть, останусь жить? Как знать, как знать? И буду с радостью дружить?

Не знаю — права ли, не знаю — честна ли, не помню начала, не

Много счастья и много печалей на свете, а рассветы прекрасны, а ночи глухи… Незаконной

Помнишь дом на пригорке? В камне ступени? Блеск фонарей ледяной, голубой? На мерцающем кварце

Не сули мне золотые горы, годы жизни доброй не сули. Я тебя покину очень

Мне говорят: нету такой любви. Мне говорят: как все, так и ты живи! Больно

Дождик сеет, сеет, сеет, с полуночи моросит, словно занавес кисейный за окошками висит. А

Не отрекаются любя. Ведь жизнь кончается не завтра. Я перестану ждать тебя, а ты

Людские души — души разные, не перечислить их, не счесть. Есть злые, добрые и

Да, ты мой сон. Ты выдумка моя. зачем же ты приходишь ежечасно, глядишь в

Одна сижу на пригорке посреди весенних трясин. …Я люблю глаза твои горькие, как кора

Не опасаюсь впасть в сентиментальность, для нас с тобой такой угрозы нет. Нас выручает

Кто-то в проруби тонет. Пустынно, темно. Глубь чернеет опасно, бездонно. Кем ты станешь? На

Что-то мне недужится, что-то трудно дышится… В лугах цветет калужница, в реке ветла колышется,

Очертаниями туманными горы высятся над заливом… Любовался ли ты бакланами утром солнечным и счастливым?

Не охладела, нет, скрываю грусть. Не разлюбила,— просто прячу ревность. Не огорчайся, скоро я

Как счастье внезапное — оттепель эта. Весны дуновеньем земля обогрета. Еще не начало весны,

О, эти февральские вьюги, белёсый мятущийся мрак, стенанья и свист по округе, и —

Не о чем мне печалиться, откуда же слезы эти? Неужели сердце прощается со всем

Как мне по сердцу вьюги такие, посвист в поле, гуденье в трубе… Напоследок гуляет

Нынче детство мне явилось, приласкало на лету. Свежим снегом я умылась, постояла на ветру.

Не боюсь, что ты меня оставишь для какой-то женщины другой, а боюсь я, что

Как часто лежу я без сна в темноте, и всё представляются мне та светлая

Ну, пожалуйста, пожалуйста, в самолет меня возьми, на усталость мне пожалуйся, на плече моем

Наверно, это попросту усталость,— ничто ведь не проходит без следа. Как ни верти, а

И знаю всё, и ничего не знаю… И не пойму, чего же хочешь ты,

Ну что же, можешь покинуть, можешь со мной расстаться,— из моего богатства ничего другой

Напрочь путь ко мне отрезая, чтоб не видеть и не писать, ты еще пожалеешь,

И чего мы тревожимся, плачем и спорим, о любимых грустим до того, что невмочь.

Знакомый, ненавистный визг… Как он в ночи тягуч и режущ! И значит — снова

Нам не случалось ссориться Я старалась во всем потрафить. Тебе ни одной бессонницы Не

Хмурую землю стужа сковала, небо по солнцу затосковало. Утром темно, и в полдень темно,

Никогда мы не были так далеки, Но забыв обиды свои, Самым злым доказательствам вопреки

Нам двоим посвященная, очень краткая, очень долгая, не по-зимнему черная, ночь туманная, волглая, неспокойная,

Говоришь ты мне: Надоела грусть! Потерпи чуть-чуть, я назад вернусь. Хочешь ты любовь, Как

Ничего уже не объяснить, Что случилось- мы не знаем сами… И ещё пытаемся любить

Надо верными оставаться, до могилы любовь неся, надо вовремя расставаться, если верными быть нельзя.

Гонит ветер туч лохматых клочья, снова наступили холода. И опять мы расстаемся молча, так,

Ни в каких не в стихах, а взаправду, ноет сердце- лечи не лечи, даже

На рассветной поре туча спит на горе, залегла за хребтом ватным серым жгутом. На