Роберт Бернс

Эльф, живущий на свободе, Образ дикой красоты, Не тебе хвала — природе. Лишь себя

К двум сестрам в терем над водой, Приехал рыцарь молодой, Колечко старшей подарил, Биннори,

1 Вернулся мельник вечерком На мельницу домой И видит: конь под чепраком Гуляет вороной.

Ехал Инвери берегом Ди, не скучал, На заре у Бреклийских ворот постучал. «Эй! —

Цвел вереск, и сено собрали в стога. С рассвета обшарили парни луга, Низины, болота

Беспутный, буйный Вилли Поехал на базар. Продать хотел он скрипку, Купить другой товар. Но,

В день жатвы это произошло, Когда мечут в лугах стога, В Английских землях Дуглас

Об этой девушке босой Я позабыть никак не мог. Казалось, камни мостовой Терзают кожу

Молодую красавицу рыцарь любил И пришел на свиданье к ней, Он ее ожидал под

Был честный фермер мой отец. Он не имел достатка, Но от наследников своих Он

Был я рад, когда гребень вытачивал, Был я рад, когда ложку долбил И когда

Была б моя любовь сиренью С лиловым цветом по весне, А я бы —

Лорд Инграм и Чайлд-Вайет Родились в покоях одних И одною пленились леди — Тем

Кто честной бедности своей Стыдится и все прочее, Тот самый жалкий из людей, Трусливый

Что делать девчонке? Как быть мне, девчонке? Как жить мне, девчонке, с моим муженьком?

Что предо мной король Луи И Джордж с морскою силой! Я предъявил права свои

Что сделала со мною мать, Родная мать, Родная мать. Что сделала со мною мать

Что видят люди в городке, Закутанном в закатный свет? Сияет солнце в городке Для

О как ты прозрачен, извилистый Девон, Кусты осеняют цветущий твой дол. Но лучший из

Давно ли цвел зеленый дол, Лес шелестел листвой, И каждый лист был свеж и

— О, где ты был, мой старый друг, Семь долгих, долгих лет? — Я

Есть дерево в Париже, брат. Под сень его густую Друзья отечества спешат, Победу торжествуя.

Дева Изабелл в дому за шитьём сидит, Весеннею майской порою. В дальней чаще Страж

Когда в цветы румяный май Оденет наш зеленый край, Я выйду словно невзначай К

На то и меньше мой алмаз Гранитной темной глыбы, Чтобы дороже во сто раз

В Тарболтоне, право, Есть парни на славу, Девицы имеют успех, брат. Но барышни Роналдс,

— Куда торопишься чуть свет — Направо или прямо? — Она надменно мне в

Дружок мой пленен моим взором и станом. Ему полюбились мой дом и родня. Но,

Сэнди и Джоки были соседи. Сэнди был первым в застольной беседе. Джоки — наследник

Где в память Койла-короля Зовется исстари земля, В безоблачный июньский день, Когда собакам лаять

Джон Андерсон, мой старый друг, Подумай-ка, давно ль Густой, крутой твой локон Был черен,

Перевод Самуила Маршака Трех королей разгневал он, И было решено, Что навсегда погибнет Джон

Цыгане к замку подошли, Запели под каштаном, И леди Кэссилис была В восторге несказанном.

Поднялся Джонни майским утром, Спросил воды — лицо умыть. «С цепей спустите серых гончих,

Посланье Джонни Коуп шлет, Он Чарли встретиться зовет: Мол, драться, если ты не трус,

Шотландец Джонни хоть куда Был воин; он пошел Служить английскому двору За деньги и

Мошенники, ханжи и сумасброды, Свободу невзлюбив, шипят со всех сторон. Но если гений стал

Долиной реки И по горной стране Доблестный Кемпбелл Скакал на коне. Оседлан и взнуздан

1 «Чьей кровию меч ты свой так обагрил? Эдвард, Эдвард? Чьей кровию меч ты

Тебе ни дождь, ни снег, ни град Не помешал попасть в мой сад. И,

Пишу стихами или прозой, А по щекам струятся слезы. Судьбы исполнились угрозы: Погас мой

Ты славной клячею была, И вот узнал я с грустью, Что по реке ты

Здесь Джон покоится в тиши. Конечно, только тело… Но, говорят, оно души И прежде

Пусть по приказу сатаны Покойника назначат В аду хранителем казны, — Он ловко деньги

Ушел ли ты в блаженный рай Иль в ад, где воют черти, — Впервые

Тебе мы кланяемся низко, В последний раз сказав: «Аминь!» Грешил ты редко по-английски. Пусть

Себя, как плевел, вырвал тот, Кого посеял дьявол. Самоубийством от хлопот Он господа избавил.

Лежит карга под камнем сим. И не могу понять я, Как этой ведьме Гриззель

Клади земли тончайший слой На это сердце робкое, Но башню целую построй Над черепной

Джемс Грив Богхед Был мой сосед, И, если в рай пошел он, Хочу я

Четыре и двадцать горцев из Кери Примчались верхом, осадили замок, Чтоб Эппи Морри украсть,