Николай Асеев
1 Осень семенами мыла мили, облако лукавое блукало, рощи черноручье заломили, вдалеке заслушавшись звукала.
За отряд улетевших уток, за сквозной поход облаков мне хотелось отдать кому-то золотые глаза
Вот и кончается лето, яростно рдеют цветы, меньше становится света, ближе приход темноты. Но
Весенний дождь хлестал кусты И над землянкой ветер злился… Мне этой ночью снилась ты
Простоволосые ивы бросили руки в ручьи. Чайки кричали: «Чьи вы?» Мы отвечали: «Ничьи!» Бьются
Стране не до слез, не до шуток: у ней боевые дела,- я видел, как на парашютах бросаются люди с
У подрисованных бровей, у пляской блещущего тела, на маем млеющей траве душа прожить не
Восемь командиров РККА врезывались ветру в облака. Старшему из равных сорок лет, больше половины
Такой мороз! Берёт за нос, Дерёт до слёз! Такой мороз трескучий, Пристал, Пристал, прискучил.
Совет ветвей, совет ветров, совет весенних комиссаров в земное черное нутро ударил огненным кресалом.
Слушай же, молодость, как было дело, с чего начинали твои старики, как выступали бодро
Слушай, Анни, твое дыханье, трепет рук, и изгибы губ, и волос твоих колыханье я,
Непогода моя жестокая, не прекращайся, шуми, хлопай тентами и окнами, парусами, дверьми. Непогода моя
Наши лиры заржавели от дымящейся крови, разлученно державили наши хмурые брови. И теперь перержавленной
Рука тяжелая, прохладная, Легла доверчиво на эту, Как кисть большая, виноградная, Захолодевшая к рассвету.
С улиц гастроли Люце были какой-то небылью,— казалось, Москвы на блюдце один только я
Краматорский завод! Заглуши мою гулкую тишь. Пережги мою боль. Помоги моему неуспеху. Я читал
Глиссером по вечерней медной, тускло плавящейся Оке с дорогою, неверной, бедной схолодавшей рукой в
Славься, великая, Многоязыкая Братских российских Народов семья. Стой, окружённая, Вооружённая Древней твердыней Седого Кремля!
Почему ж ты, Испания, в небо смотрела, когда Гарсиа Лорку увели для расстрела? Андалузия
Было солнце сегодня совершенно не гордо, неумытое встало — и как будто впросонках, просидело
Была пора глухая, была пора немая, но цвел, благоухая, рабочий праздник мая. Осыпаны снегами,
За аулом далеко заржала кобыла… «Расскажи нам, Шалико, что с тобою было. От каких
Нанесли мы венков — ни пройти, ни проехать; раскатили стихов долгозвучное эхо. Удивлялись глазастости,
На мирно голубевший рейд был, как перчатка, кинут крейсер, от утомительного рейса спешивший отдохнуть