Марина Цветаева

В. Я. Брюсову Я забыла, что сердце в Вас — только ночник, Не звезда!

Я не танцую, — без моей вины Пошло волнами розовое платье. Но вот обеими

Я знаю эту бархатную бренность — Верней брони! — от зябких плеч сутулых —

Я помню ночь на склоне ноября. Туман и дождь. При свете фонаря Ваш нежный

Я знаю правду! Все прежние правды — прочь! Не надо людям с людьми на

Я помню первый день, младенческое зверство, Истомы и глотка божественную муть, Всю беззаботность рук,

Я знаю, я знаю, Что прелесть земная, Что эта резная, Прелестная чаша — Не

Я пришла к тебе черной полночью, За последней помощью. Я — бродяга, родства не

Позади горизонты валились пластами, как пашня под плугом, Ввысь взлетали мосты наподобие огненных птиц,

Я расскажу тебе — про великий обман: Я расскажу тебе, как ниспадает туман На

Может, туча из недр морских вынесет на горизонт Эту землю — как бурю, задержанную

Срок исполнен, вожди! На подмостки Вам судеб и времён колесо! Мой удел — с

Вспомяните: всех голов мне дороже Волосок один с моей головы. И идите себе… —

Высокой горести моей — Смиренные следы: На синей варежке моей — Две восковых слезы.

Возле любови — Темные смуты: Ровно бы лютню Кто ненароком Краем плаща. (Ровно бы

…«ecть встречи случайные»… Из дорогого письма. Гаснул вечер, как мы умиленный Этим первым весенним

Выстрел — в самую душу, Как только что по врагам. Богоборцем разрушен Сегодня последний

Конь — хром, Меч — ржав. Кто — сей? Вождь толп. Шаг — час,

Я подымаюсь по белой дороге, Пыльной, звенящей, крутой. Не устают мои легкие ноги Выситься

Взгляните внимательно и если возможно — нежнее. И если возможно — подольше с неё

Времени у нас часок. Дальше — вечность друг без друга! А в песочнице —

Вечерний дым над городом возник, Куда-то вдаль покорно шли вагоны, Вдруг промелькнул, прозрачней анемоны,

Брали — скоро и брали — щедро; Взяли горы и взяли недра. Взяли уголь

Врылась, забылась — и вот как с тысяче — футовой лестницы без перил. С

Встречались ли в поцелуе Их жалобные уста? Иоанна кудри, как струи Спадают на грудь

И страшные мне снятся сны: Телега красная, За ней — согбенные — моей страны

Все братья в жалости моей! Мне жалко нищих и царей, Мне жалко сына и

Всю меня — с зеленью — Тех — дрём — Тихо и медленно Съел

Я берег покидал туманный Альбиона… Батюшков. «Я берег покидал туманный Альбиона»… Божественная высь! —

Все Георгии на стройном мундире И на перевязи черной — рука. Черный взгляд невероятно

Всюду бегут дороги, По лесу, по пустыне, В ранний и поздний час. Люди по

…Я бы хотела жить с Вами в маленьком городе, Где вечные сумерки , и

Все глаза под солнцем — жгучи, День не равен дню. Говорю тебе на случай,

Нет возврата. Уж поздно теперь. Хоть и страшно, хоть грозный и темный ты, Отвори

Я — есмь. Ты — будешь. Между нами — бездна. Я пью. Ты жаждешь.

Всё круче, всё круче Заламывать руки! Меж нами не версты Земные, — разлуки Небесные

— «Мы никого так»… — «Мы никогда так»… — «Ну, что же? Кончайте»… 27-го

Я эту книгу поручаю ветру И встречным журавлям. Давным-давно — перекричать разлуку — Я

Всё повторяю первый стих И всё переправляю слово: — «Я стол накрыл на шестерых»…

Ввечеру выходят семьи. Опускаются на скамьи. Из харчевни — пар кофейный. Господин клянется даме.

Я ли красному как жар киоту Не молилась до седьмого поту? Гость субботний, унеси

Все сызнова: опять рукою робкой Надавливать звонок. (Мой дом зато — с атласною коробкой

Вы, идущие мимо меня К не моим и сомнительным чарам, — Если б знали

Всё так же, так же в морскую синь — Глаза трагических героинь. В сей

Вы родились певцом и пажем. Я — с золотом в кудрях. Мы — молоды,

Все у Боженьки — сердце! Для Бога Ни любви, ни даров, ни хвалы… Ах,

К Софии Парнок Вы счастливы? — Не скажете! Едва ли! И лучше — пусть!

Все великолепье Труб — лишь только лепет Трав — перед Тобой. Все великолепье Бурь

Вы столь забывчивы, сколь незабвенны. — Ах, Вы похожи на улыбку Вашу! — Сказать

Всем покадили и потрафили: . . . . . .— стране — родне —

Высоко мое оконце! Не достанешь перстеньком! На стене чердачной солнце От окна легло крестом.