Генрих Гейне
Макс! Так ты опять, проказник, Едешь к русским! То-то праздник! Ведь тебе любой трактир
Блеклый розан, пыльный локон, Кончик банта голубого, Позабытые записки, Бредни сердца молодого, — В
Двое перед разлукой, Прощаясь, подают Один другому руку, Вздыхают и слезы льют. А мы
Махавасант, сиамский раджа, Владычит, пол-Индии в страхе держа. Великий Могол и двенадцать царей Шлют
Осторожней, душа ты бессмертная, будь, Чтоб беды не случилось с тобою, Как расстанешься с
Недовольный переменой, — Штутгарт с Неккаром, прости! — Он на Изар править сценой В
Угасает мирно царь, Ибо знает: впредь, как встарь, Самовластье на престоле Будет чернь держать
Прощался с женой безземельный Ганс: «К высокой я призван работе! Отныне я должен иных
Чтобы спящих не встревожить, Не вспугнуть примолкших гнезд, Тихо по небу ступают Золотые ножки
Цветы, что Матильда в лесу нарвала И, улыбаясь, принесла, Я с тайным ужасом, с
«Да не будет он помянут!» Это сказано когда-то Эстер Вольф, старухой нищей, И слова
Из окон монастыря В темноту ночей безлунных Льется свет. Обитель полнят Призраки монахинь юных.
Довольно! Пора уж забыть этот вздор, Пора бы вернуться к расудку! Довольно с тобой,