Демьян Бедный

О русской славе незаходной Отрадно петь ее певцам. Привычкой стало всенародной Салютовать своим бойцам.

Уж немцы здесь бывали ране У вод чудских, средь псковских нив, Но — смерть

Вождю, бойцам, стране родной, Народу, вставшему за Родину стеной, Поём восторженно мы славу! Победа

С фронта русского Бенито Шлет невесте письмецо. Он воюет знаменито. Результаты — налицо. «Что

Сырость и мгла. Ночь развернула два чёрных крыла. Дымовка спит средь простора степного. Только

Друзья мои, открыто говорю, Без хитростных раздумий и сомнений: Да, Пушкин — наш !

Самовар свистал в три свиста. Торопяся и шаля, Три румяных гимназиста Уплетали кренделя. Чай

Уж как мы под Перекопом С белым скопом Бой вели. Эх-х! Лю-ли, лю-ли, лю-ли!

(Солдатская песня) Нам в бой идти приказано: «За землю станьте честно!» За землю! Чью?

1 ОРГАНИЗАЦИЯ БЕДНОТЫ У кулака, у Прова Кузьмича, С советом рядом — лавка. Пров

Через Минск шли части фронтовые, На панов шли красные бойцы. Я тогда увидел вас

Прилетела ворона издалеча — какова птица, такова ей и встреча Смотрят наши: «Гитлер! Вона!»

Не заражен я глупым чванством, Покаюсь честно, не солгу: Перед моей родней, крестьянством, Я

Бог весть из-за какой Такой Причины, Среди морской Пучины Вели с Китами бой Дельфины.

Дошёл до станового слух: В селе Голодном — вольный дух: У двух помещиков потрава!

Отец, как водится, был злостным воротилой, Но не таков Обычай нынче у сынков: Там,

Лишившись дочери любимой, Антигоны, Богач Филон, как должно богачу (Не скареду, я то сказать

Часть первая Царская война Запев Ну-тка, милые мои! Сладко свищут соловьи По весне в

По просьбе обер-прокурора, Дабы накинуть удила На беглеца Илиодора, Шпиков испытанная свора Командирована была.

Весною некий птицелов Ловил перепелов: Лежал в траве густой часами. На сети на свои

Уж это было с вами раз: Вы, корча из себя героя-инвалида, Утихомирились для вида,

Увидевши соху, «Послушай-ка, старушка, — Сказала пушка, — Аль ты глуха? Я тут гремлю

Полна страданий наших чаша, Слились в одно и кровь и пот. Но не угасла

Язык мой груб. Душа сурова. Но в час, когда так боль остра, Нет для

Каким-то случаем сошлись — Медведь с Китом, И так сдружились крепко оба, Что, заключив

Расхвастался Медведь перед Лисой: «Ты, кумушка, не думай, Что я всегда такой угрюмый: Злость

Рать пролетарская знамена преклонила. Семьей редеющей друзья стоят вокруг. «Еще одна священная могила!» «Еще

На днях, отдавши дань «очередным делам», Ушел я с головой в бумажный старый хлам:

Поемный низ порос крапивою; Где выше, суше — сплошь бурьян. Пропало все! Как ночь,

Над переулочком стал дождик частый крапать. Народ — кто по дворам, кто — под

Как волны, дыбятся панели. Ни дать ни взять, как волк морской, В морской фуражке

Латыш хорош без аттестации. Таков он есть, таким он был: Не надо долгой агитации,

Товарищи! Пускай, прельщая вас неисполнимым чудом, Враги туманят вам глаза словесным блудом. Я буду

Трум-ту-ту-тум! Трум-ту-ту-тум! Движутся, движутся, движутся, движутся, В цепи железными звеньями нижутся, Поступью гулкою грозно

Недавно случай был с Барбосом: Томила пса жара, Так средь двора Клевал он носом.

Горькая чаша, но славная чаша Выпала всем нам на долю. Кровью истекшая родина наша

Стиннес имел переговоры с ген. Дегутом о прекращении сопротивления в Руре и посетил сидящего

Вешней ласкою Алешку Воздух утренний свежит. Растянулся лодырь влежку И — лежит, лежит, лежит.

Наш тяжкий путь окрашен кровью, Но колебаньям места нет. Врага кичливому злословью, Бойцы, дадим

Ми садился на ишак И в Париж гулялся. Клеманса, такой чудак, Очень нам смеялся.

Живые, думаем с волненьем о живом И верим, хоть исход опасности неведом, Что снова

Кто на завалинке? А, ты, сосед Панкрат! Здорово, брат! Абросим, здравствуй! Друг Микеша, это

С.-Петербургское общество призрения животных сообщило Пермской городской управе, что вешать бродячих собак — не

«Спа… си… те!.. Ай!.. То… ну!» «Вот видишь! — стал корить несчастного Прохожий. —

В непроезжей, в непролазной В деревушке Недородной Жил да был учитель сельский, С темнотой

Над мужиком, над Еремеем, В деревне первым богатеем, Стряслась беда: Батрак от рук отбился,

Ихь фанге ан. (1) Я нашинаю. Эс ист (2) для всех советских мест, Для

Нас побить, побить хотели, Нас побить пыталися, А мы тоже не сидели, Того дожидалися!

Художник удивительной судьбы, Боец несокрушимейшей удачи, Друг класса, сбившего дворянские гербы, И буревестник классовой

Что Николай «лишился места», Мы знали все без манифеста, Но всё ж, чтоб не

Дворяне, банкиры, попы и купечество, В поход обряжая Тимох и Ерем, Вопили: «За веру,