Демьян Бедный

Недавно я писал о русских либералах, Помешанных на белых генералах. Царь Павел был на

«Н-но!.. Туда же, брыкаться… Нашлась недотрога!»… Туго врезалась в твердую землю соха. «Здравствуй, дядя!

Помещик прогорел, не свесть конца с концом, Так роща у него взята с торгов

У Волка Лев отбил овцу. «Грабеж! Разбой! — Волк поднял вой. — Так вот

(Фронтовая песня) Красноармейцы Петроградского фронта называют танки — «таньками». Танька козырем ходила, Пыль по

Волк тяжко занемог: Почти лишившись ног, Лежал он, как колода, Без ласки, без ухода,

В далеком-предалеком царстве, В ненашем государстве, За тридевять земель Отсель, Средь подданных царя мудрейшего

Воздушные бомбардировки городов противоречат законам этики. Заявление немецкого генерала авиации Кваде Расскажем басенку, тряхнём…

Взращенный деревенским полем, Обкочевавший все большие города, Куда его гнала не роскошь, а нужда,

При свете трепетном луны Средь спящей смутным сном столицы, Суровой важности полны, Стоят кремлевские

С расейской эмиграцией Нам прямо сладу нет: Военной операцией Пугает сколько лет! И тычет

Вожу пером, ребятушки, По белому листу. С народом я беседовать Привык начистоту. За словом,

Трибуна славного, любимца муз и граций, Раз некий юноша спросил: «Скажи, Маклаций, Что значит

На ниве черной пахарь скромный, Тяну я свой нехитрый гуж. Претит мне стих языколомный,

Мы бурю подняли не бурелома ради. Уничтожая гниль, гремели мы: «Вали!!» «Старью, глушившему молодняки,

Выхожу один я на дорогу, Вдалеке народный слышен гул. Буржуа в испуге бьют тревогу:

Тщетно рвётся мысль из рокового круга. В непроглядной тьме смешались все пути: Тайного врага

Пусть приняла борьба опасный оборот, Пусть немцы тешатся фашистскою химерой. Мы отразим врагов. Я

Нагляделся я на большие собрания: В глазах пестрит от электрического сияния, Народу в зале

В работе яростно-кипучей Юг, запад, север и восток. Всё полноводней, все могучей Соревновательный поток.

Помню — господи, прости! Как давно все было!- Парень лет пяти-шести, Я попал под

Время темное, глухое… И забитость и нужда… Ой, ты, времечко лихое, Мои юные года!

Однажды Барс перед Лисою Хвалился силою своею и красою: «Уж не прогневайся, я говорю

Святое царство правды строится В родимой стороне. Незримой много силы кроется В народной глубине!

Заткало пряжею туманной Весь левый склон береговой. По склону поступью чеканной Советский ходит часовой.

Еще не все сломили мы преграды, Еще гадать нам рано о конце. Со всех

Разжигатель неуемный — Я кочую по фронтам. Мой вагон дырявый, темный Нынче здесь, а

«Союзника» корил сановник, хмуря брови: «Взгляни назад: какое море крови! Взгляни вперёд: какой зловещий

(Современная баллада) В аду прошёл тревожный гул Из-за вестей о Вашингтоне, И сам великий

Смерть, С ней мирится ум, но сердце не мирится, Болезненно сжимаясь каждый раз. Не

Ох, сложу-сложу Полномочия. Не допрос пишу, — Многоточия! Положеньице Невылазное, И в башку бредет

(Древнегреческая легенда) Прощался сын с отцом, со старым, мудрым греком. Прижавши юношу к груди,

…Лучшая змея, По мне, ни к чёрту не годится. И. А. Крылов Стрелок был

В жаркой битве, в стычке мелкой, Средь строительных лесов Жадно мы следим за стрелкой

Весенний благостный покой… Склонились ивы над рекой. Грядущие считаю годы. Как много жить осталось

Каким-то случаем сошлись — Медведь с Китом, И так сдружились крепко оба, Что, заключив

Расхвастался Медведь перед Лисой: «Ты, кумушка, не думай, Что я всегда такой угрюмый: Злость

О поле, поле Куликово, Врага ты видело какого! Здесь бились русские полки, И пахари,

Скворцов-Степанов мне звонит, Иван Иваныч мне бубнит, Редактор-друг меня торопит: «Брось! Пустяки, что чай

I Ну-тка, братцы, все в кружок На зелёный на лужок. Трында-брында, трында-брында, На зелёный

Сегодня — день от всех отличный, Сегодня — праздник символичный: Сегодня утренней порой В

Пыхтит несчастный паровоз. Скрипят разбитые вагоны. В «господских» классах — крики, стоны; У нежных

Склонясь к бумажному листу, Я — на посту. У самой вражье-идейной границы, Где высятся

Везут меня иль сам я еду, Но знаю, сидя на возу, Что рано праздновать

Размахнулся б я басней задорною, Распростясь на минуту с кручиною, Да боюсь, чтобы слезы

Посвящается рабоче-крестьянским поэтам Писали до сих пор историю врали, Да водятся они ещё и

Или — как отличить на фронтах подлинные листовки Демьяна Бедного от белогвардейских подделок под

Глубокою ночью воздух морозный Прорезал призыв твой тревожный и грозный: «Вставай, поднимайся, рабочий народ!

Мой стол — вот весь мой наркомат. Я — не присяжный дипломат, Я —

Броженье юных сил, надежд моих весна, Успехи первые, рожденные борьбою, Всё, все, чем жизнь

С тревогой жуткою привык встречать я день Под гнетом черного кошмара. Я знаю: принесет