Михаил Лермонтов
Les poètes ressemblent aux ours, qui se nourrissent en suçant leur patte. Inédit. [1]
Зови надежду сновиденьем, Неправду — истиной зови, Не верь хвалам и увереньям, Но верь,
Я счастлив! — тайный яд течёт в моей крови, Жестокая болезнь мне смертью угрожает!..
Я видел раз её в весёлом вихре бала; Казалось, мне она понравиться желала; Очей
Царю небесный! Спаси меня От куртки тесной, Как от огня. От маршировки Меня избавь,
Однажды женщины Эрота отодрали; Досадой раздражен, упрямое дитя, Напрягши грозный лук и за обиду
Забудь опять Свои надежды; Об них вздыхать Судьба невежды; Она дитя: Не верь на
Забывши волнения жизни мятежной, Один жил в пустыне рыбак молодой. Однажды на скале прибрежной,
1 Есть место: близ тропы глухой, В лесу пустынном, средь поляны, Где вьются вечером
Отворите мне темницу, Дайте мне сиянье дня, Черноглазую девицу, Черногривого коня. Дайте раз по
Покрыта таинств легкой сеткой, Меж скал полуночной страны, Она являлася нередко В года волшебной
Я пробегал страны России, Как бедный странник меж людей, — Везде шипят коварства змии;
Я не достоин, может быть, Твоей любви: не мне судить; Но ты обманом наградила
Погаснул день на вышинах небесных, Звезда вечерняя лиет свой тихий свет; Чем занят бедный
Нет легкого дуновения воздуха, рассекающего волну, которая катится под могилою афинян; сей блестящий гроб
В рядах стояли безмолвной толпой, Когда хоронили мы друга, Лишь поп полковой бормотал, и
Восточное сказание В песчаных степях аравийской земли Три гордые пальмы высоко росли. Родник между
В старинны годы жили-были Два рыцаря, друзья; Не раз они в Сион ходили, Желанием
Спеша на север издалека, Из теплых и чужих сторон, Тебе, Казбек, о страж востока,
Первая Попался мне один рыбак: Чинил он весел сети! Как будто в рубище, бедняк,
Сидел рыбак веселый На берегу реки, И перед ним по ветру Качались тростники. Сухой
Великий муж! Здесь нет награды, Достойной доблести твоей! Ее на небе сыщут взгляды, И
Люблю, когда, борясь с душою, Краснеет девица моя: Так перед вихрем и грозою Красна
Ты мог быть лучшим королём, Ты не хотел. Ты полагал Народ унизить под ярмом.
Мгновенно пробежав умом Всю цепь того, что прежде было,- Я не жалею о былом:
Ты молод. Цвет твоих кудрей Не уступает цвету ночи, Как день твои блистают очи
Пилигрим Аллах ли там среди пустыни Застывших волн воздвиг твердыни,[2] Притоны ангелам своим; Иль
Мне любить до могилы творцом суждено, Но по воле того же творца Всё, что
Ты помнишь ли, как мы с тобою Прощались позднею порою? Вечерний выстрел загремел, И
Не могу на родине томиться, Прочь отсель, туда, в кровавый бой. Там, быть может,
Ты слишком для невинности мила, И слишком ты любезна, чтоб любить! Полмиру дать ты
По синим волнам океана, Лишь звезды блеснут в небесах, Корабль одинокий несется, Несется на
Я не крушуся о былом, Оно меня не усладило. Мне нечего запомнить в нем,
Ликует буйный Рим… торжественно гремит Рукоплесканьями широкая арена: А он — пронзенный в грудь
Унылый колокола звон В вечерний час мой слух невольно потрясает, Обманутой душе моей напоминает
Свершилось! полно ожидать Последней встречи и прощанья! Разлуки час и час страданья Придут —