Евгений Баратынский
Рассеивает грусть пиров веселыйРассеивает грусть пиров веселый шум. Вчера, за чашей круговою, Средь братьев
Душ холодных упованье, Неприязненный ручей, Чье докучное журчанье Усыпляет Элизей! Так! достоин ты укора:
Живи смелей, товарищ мой, Разнообразь досуг шутливый! Люби, мечтай, пируй и пой, Пренебреги молвы
Мне с упоением заметным Глаза поднять на вас беда: Вы их встречаете всегда С
Люблю деревню я и лето: И говор вод, и тень дубров, И благовоние цветов;
Итак, мой милый, не шутя, Сказав прости домашней неге, Ты, ус мечтательный крутя, На
Люблю я вас, богини пенья, Но ваш чарующий наход, Сей сладкий трепет вдохновенья,- Предтечей
Мила, как грация, скромна, Как Сандрильона; Подобно ей, красой она Достойна трона. Приятна лира
Тщетно меж бурною жизнью и хладною смертью, философ, Хочешь ты пристань найти, имя даешь
На что вы, дни! Юдольный мир явленья Свои не изменит! Все ведомы, и только
Опять весна; опять смеется луг, И весел лес своей младой одеждой, И поселян неутомимый
Предстала, и старец великий смежил Орлиные очи в покое; Почил безмятежно, зане совершил В
На все свой ход, на все свои законы. Меж люлькою и гробом спит Москва;
Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найти В сей жизни блаженство прямое: Небесные боги не делятся
К *** Не бойся едких осуждений, Но упоительных похвал: Не раз в чаду их
Не подражай: своеобразен гений И собственным величием велик; Доратов ли, Шекспиров ли двойник —
Не славь, обманутый Орфей, Мне Элизийские селенья: Элизий в памяти моей И не кропим
Небо Италии, небо Торквата, Прах поэтический древнего Рима, Родина неги, славой богата, Будешь ли
Я из племени духов, Но не житель Эмпирея, И, едва до облаков Возлетев, паду,
Пора покинуть, милый друг, Знамена ветреной Киприды И неизбежные обиды Предупредить, пока досуг. Чьих
Нет, не бывать тому, что было прежде! Что в счастье мне? Мертва душа моя!
А. Я. Васильевой Не раз Гимена клеветали: Его бездушным торговцом, Брюзгой, ревнивцем и глупцом
Незнаю? Милая Незнаю! Краса пленительна твоя: Незнаю я предпочитаю Всем тем, которых знаю я.
А. С Пушкину Она улыбкою своей Поэта в жертвы пригласила, Но не любовь ответом
О счастии с младенчества тоскуя, Всё счастьем беден я, Или вовек его не обрету
О, верь: ты, нежная, дороже славы мне; Скажу ль? мне иногда докучно вдохновенье: Мешает
Очарованье красоты В тебе не страшно нам: Не будишь нас, как солнце, ты К
Один, и пасмурный душою, Я пред окном сидел; Свистела буря надо мною, И глухо
Окогченная летунья, Эпиграмма-хохотунья, Эпиграмма-егоза Трется, вьется средь народа, И завидит лишь урода — Разом
Решительно печальных строк моих Не хочешь ты ответом удостоить; Не тронулась ты нежным чувством
О своенравная София! От всей души я вас люблю, Хотя и реже, чем другие,
Откуда взял Василий непотешный Потешного Буянова? Хитрец К лукавому прибег с мольбою грешной. «Я
Она придет! к ее устам Прижмусь устами я моими; Приют укромный будет нам Под
Желтел печально злак полей, Брега взрывал источник мутный, И голосистый соловей Умолкнул в роще
Дикою, грозною ласкою полны, Бьют в наш корабль средиземные волны. Вот над кормою стал
Сей поцелуй, дарованный тобой, Преследует мое воображенье: И в шуме дня, и в тишине
Свободу дав тоске моей, Уединенный, я недавно О наслажденьях прежних дней Жалел и плакал
Когда, печалью вдохновенный, Певец печаль свою поет, Скажите: отзыв умиленный В каком он сердце
Поэт Писцов в стихах тяжеловат, Но я люблю незлобного собрата: Ей-ей! не он пред
Век шествует путем своим железным, В сердцах корысть, и общая мечта Час от часу
Есть бытие; но именем каким Его назвать? Ни сон оно, ни бденье; Меж них
Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам; Не испытав его, нельзя понять и счастья:
Предрассудок! он обломок Давней правды. Храм упал; А руин его потомок Языка не разгадал.
С. Энгельгардту Тебе ль, невинной и спокойной, Я приношу в нескромный дар Рассказ, где
Приманкой ласковых речей Вам не лишить меня рассудка! Конечно, многих вы милей, Но вас
Пока человек естества не пытал Горнилом, весами и мерой, Но детски вещаньям природы внимал,