Джордж Байрон

Ты прав, Монтгомери, рук людских Созданье — Летой поглотится; Но есть избранники, о них

Она идет во всей красе — Светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес

I О Ватерлоо! Мы не клянем Тебя, хоть на поле твоем Свобода кровью истекла:

I Все кончено! Вчера венчанный Владыка, страх царей земных, Ты нынче — облик безымянный!

Лорд Эльдон, прекрасно! Лорд Райдер, чудесно! Британия с вами как раз процветет. Врачуйте ее,

Не вспоминай тех чудных дней Что вечно сердцу будут милы, — Тех дней, когда

Не бродить нам вечер целый Под луной вдвоем, Хоть любовь не оскудела И в

Ты поклялась, потупи взор, Что любишь, что ты мне верна! Один лишь год прошел

Когда надменный герцог или граф Вернется в землю, славы не стяжав, Зовут ваятеля с

Не бойся: я — простая кость; Не думай о душе угасшей. Живых голов ни

Кто убил Джона Китса? — Я, — ответил свирепый журнал, Выходящий однажды в квартал.

I О Кэстелри, ты истый патриот. Герой Катон погиб за свой народ, А ты

Пусть прелесть матери с умом отца В нем навсегда соединится, Чтоб жил он в

Клятвопреступники нашли здесь отдых вечный: Безглавый Карл и Генрих бессердечный. В их мрачном склепе

Прямо с Эльбы в Лион! Города забирая, Подошел он, гуляя, к парижским стенам —

Что ты, Мэрион, так грустна? Или жизнью смущена? Гнев нахмуренных бровей Не к лицу

I Он стих — полтавский страшный бой, Когда был счастьем кинут Швед; Вокруг полки

Я на тебя взирал, когда наш враг шел мимо, Готов его сразить иль пасть

Леандр, влюбленный эллин смелый, О девы, всем известен вам: Переплывал он Дарданеллы Не раз

Когда я прижимал тебя к груди своей, Любви и счастья полн и примирен с

Когда время мое миновало И звезда закатилась моя, Недочетов лишь ты не искала И

Как за морем кровью свободу свою Ребята купили дешевой ценой, Так будем и мы:

О Время! Все несется мимо, Все мчится на крылах твоих: Мелькают весны, медлят зимы,

Ни камень там, где ты зарыта, Ни надпись языком немым Не скажут, где твой

Царица снов и детской сказки, Ребяческих веселий мать, Привыкшая в воздушной пляске Детей послушных

Взор синий, золото кудрей — Ты слепок с матери твоей, Ты все сердца к

Стрэхен, Линто былых времен, Владыка рифм и муз патрон, Ты бардов шлешь на Геликон,

Твоей красы здесь отблеск смутный, — Хотя художник мастер был, — Из сердца гонит

В порыве жаркого лобзанья К твоим губам хочу припасть; Но я смирю свои желанья,

В своем чудесном мраморе светла, Она превыше грешных сил земли — Того природа сделать

Перед тобою — Марциал, Чьи эпиграммы ты читал. Тебе доставил он забаву, Воздай же

Встревожен мертвых сон, — могу ли спать? Тираны давят мир, — я ль уступлю?

Не зарыта Брауншвейга умершая дочь, Не свершен еще скорбный обряд похорон, А Георг уже

Хочу я быть ребенком вольным И снова жить в родных горах, Скитаться по лесам

О, да, я признаюсь, мы с вами близки были; Связь мимолетная для детских лет

Есть слух, что медники, одевшись в медь, поднесть Желают адрес свой. Парад излишний, право:

От смерти когтей не избавлен, Под камнем холодным он тлеет; Он ложью в палате

Природа, юность и всесильный бог Хотели, чтобы я светильник свой разжег, Но Романелли-врач в

Джон Адамс здесь лежит, Саутвеллского прихода Носильщик; он носил ко рту стаканчик свой Так

Твои, Том Пейн, он вырыл кости, Но, бедный дух, имей в виду: К нему

Пора настала — ты должна С любовником проститься нежным. Нет больше радостного сна —

О дева! Знай, я сохраню Прощальное лобзанье И губ моих не оскверню До нового

Душа моя мрачна. Скорей, певец, скорей! Вот арфа золотая: Пускай персты твои, промчавшися по

К чему скорбеть больной душою, Что молодость ушла? Еще дни радости за мною; Любовь

Не говорите больше мне О северной красе британки; Вы не изведали вполне Все обаянье

Дети Сули! Киньтесь в битву, Долг творите, как молитву! Через рвы, через ворота: Бауа,

Бесправный, как дитя, и мальчик по летам, Душою преданный убийственным страстям, Не ведая стыда,

Как грешник, изгнанный из рая, На свой грядущий темный путь Глядел, от страха замирая,

О скорби мужа ей заботы мало; В чужом краю пускай тоскует он. Ведь Небо

Ньюстед! Ветром пронизана замка ограда, Анслейские холмы! Бушуя, вас одел косматой тенью холод Бунтующей

I Известен всем (невежд мы обойдем) Веселый католический обычай Гулять вовсю перед святым постом,