Мы время по часам заметили И кверху поползли по склону. Bот и обрыв. Мы
Не верили, считали — бредни, Но узнавали от двоих, Троих, от всех. Равнялись в
Безыменные герои Осажденных городов, Я вас в сердце сердца скрою, Ваша доблесть выше слов.
Лодка колотится в сонной груди, Ивы нависли, целуют в ключицы, В локти, в уключины
Положим,— гудение улья, И сад утопает в стряпне, И спинки соломенных стульев, И черные
Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе Расшиблась весенним дождем обо всех, Но
Сегодня с первым светом встанут Детьми уснувшие вчера. Мечом призывов новых стянут Изгиб застывшего
Сегодня мы исполним грусть его — Так, верно, встречи обо мне сказали, Таков был
Стояла зима. Дул ветер из степи. И холодно было младенцу в вертепе На склоне
Рослый стрелок, осторожный охотник, Призрак с ружьем на разливе души! Не добирай меня сотым
Синело небо. Было тихо. Трещали на лугу кузнечики. Нагнувшись, низкою гречихой К деревне двигались
С порога смотрит человек, Не узнавая дома. Ее отъезд был как побег. Везде следы
В шалящую полночью площадь, B сплошавшую белую бездну Незримому ими — «Извозчик!» Низринуть с
На тротуарах истолку С стеклом и солнцем пополам, Зимой открою потолку И дам читать
Мы настигали неприятеля. Он отходил. И в те же числа, Что мы бегущих колошматили,
Нет, не я вам печаль причинил. Я не стоил забвения родины. Это солнце горело
Пронесшейся грозою полон воздух. Все ожило, все дышит, как в раю. Всем роспуском кистей
За окнами давка, толпится листва, И палое небо с дорог не подобрано. Все стихло.
Поэзия, я буду клясться Тобой и кончу, прохрипев: Ты не осанка сладкогласца, Ты —
Пекло, и берег был высок. С подплывшей лодки цепь упала Змеей гремучею — в
Вытянись вся в длину, Во весь рост На полевом стану В обществе звезд. Незыблем
Вы помните еще ту сухость в горле, Когда, бряцая голой силой зла, Навстречу нам
Плетемся по грибы. Шоссе. Леса. Канавы. Дорожные столбы Налево и направо. С широкого шоссе
Ужасный!- Капнет и вслушается, Всё он ли один на свете Мнет ветку в окне,
Пью горечь тубероз, небес осенних горечь И в них твоих измен горящую струю. Пью
Я льнул когда-то к беднякам Не из возвышенного взгляда, А потому, что только там
Лариса, вот когда посожалею, Что я не смерть и ноль в сравненье с ней.
Хмуро тянется день непогожий. Безутешно струятся ручьи По крыльцу перед дверью прихожей И в
Приходил по ночам В синеве ледника от Тамары. Парой крыл намечал, Где гудеть, где
Как прежде, падали снаряды. Высокое, как в дальнем плаваньи, Ночное небо Сталинграда Качалось в
Оттепелями из магазинов Веяло ватным теплом. Вдоль по панелям зимним Ездил звездистый лом. Лед,
Слышен лепет соли каплющей. Гул колес едва показан. Тихо взявши гавань за плечи, Мы
Поезд ушел. Насыпь черна. Где я дорогу впотьмах раздобуду? Неузнаваемая сторона, Хоть я и
Это — круто налившийся свист, Это — щелканье сдавленных льдинок. Это — ночь, леденящая
Спелой грушею в бурю слететь Об одном безраздельном листе. Как он предан — расстался
Я люблю, как дышу. И я знаю: Две души стали в теле моем. И
О, бедный Homo sapiens*, Существованье — гнет. Былые годы за пояс Один такой заткнет.
Жизнь вернулась так же беспричинно, Как когда-то странно прервалась. Я на той же улице
О, знал бы я, что так бывает, Когда пускался на дебют, Что строчки с
Я пропал, как зверь в загоне. Где-то люди, воля, свет, А за мною шум
Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Не
Ослепляя блеском, Вечерело в семь. С улиц к занавескам Подступала темь. Люди — манекены,
Непобедимым — многолетье, Прославившимся исполать! Раздолье жить на белом свете, И без конца морская
Не волнуйся, не плачь, не труди Сил иссякших, и сердца не мучай Ты со
«Не трогать, свежевыкрашен»,- Душа не береглась, И память — в пятнах икр и щек,
Не плачь, не морщь опухших губ. Не собирай их в складки. Разбередишь присохший струп
Не как люди, не еженедельно. Не всегда, в столетье раза два Я молил тебя:
Я под Москвою эту зиму, Но в стужу, снег и буревал Всегда, когда необходимо,
Снится городу: Bсе, Чем кишит, Исключая шпионства, Озаренная даль, Как на сыплющееся пшено, Из
Мне хочется домой, в огромность Квартиры, наводящей грусть. Войду, сниму пальто, опомнюсь, Огнями улиц
1 В посаде, куда ни одна нога Не ступала, лишь ворожеи да вьюги Ступала