Алексей Константинович Толстой

То древний лес. Дуб мощный своенравно Над суком сук кривит в кудрях ветвей; Клен,

То было раннею весной, Трава едва всходила, Ручьи текли, не парил зной, И зелень

Теперь в глуши полей, поклонник мирных граций, В деревне дедовской под тению акаций, От

Темнота и туман застилают мне путь, Ночь на землю все гуще ложится, Но я

Баллада Умен и учен монах Артамон, И оптик, и физик, и врач он, Но

Тебя так любят все! Один твой тихий вид Всех делает добрей и с жизнию

Б а р о н Святой отец, постой: тебе утру я нос, Хотя б

1 По вешнему по складу Мы песню завели, Ой ладо, диди-ладо! Ой ладо, лель-люли!

Уж как молодцы пируют Вкруг дубового стола; Их кафтаны нараспашку, Их беседа весела. По

Слава на небе солнцу высокому! Слава! На земле государю великому Слава! Слава на небе

Стасюлевич и Маркевич Вместе побранились; Стасюлевич и Маркевич Оба осрамились. «Ты поляк,- гласит Маркевич,-

Когда был обвинен старицкий воевода, Что, гордый знатностью и древностию рода, Присвоить он себе

Средь шумного бала, случайно, В тревоге мирской суеты, Тебя я увидел, но тайна Твои

1 Приснился раз, бог весть с какой причины, Советнику Попову странный сон: Поздравить он

Смеркалось, жаркий день бледнел неуловимо, Над озером туман тянулся полосой, И кроткий образ твой,

Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость! Жизнью твоею я жил и слезами

Вон на кладбище белеют кресты. Месяц взирает на них с высоты. Там дремлют кости

Слеза дрожит в твоем ревнивом взоре — О, не грусти, ты все мне дорога!

1 Князь выехал рано средь гридней своих В сыр-бор полеванья изведать; Гонял он и

Жил-был однажды король, и с ним жила королева, Оба любили друг друга, и всякий

Сижу да гляжу я всe, братцы, вон в эту сторонку, Где катятся волны, одна

Сидит под балдахином Китаец Цу-Кин-Цын И молвит мандаринам: «Я главный мандарин! Велел владыко края

Шумит на дворе непогода, А в доме давно уже спят; К окошку, вздохнув, подхожу

Сердце, сильней разгораясь от году до году, Брошено в светскую жизнь, как в студеную

Сидит у царя водяного Садко И с думою смотрит печальной, Как моря пучина над

С тех пор как я один, с тех пор как ты далеко, В тревожном

С ружьем за плечами, один, при луне, Я по полю еду на добром коне.

Рука Алкида тяжела, Ужасны Стимфалидов стаи, Смертельна Хирона стрела, Широко лоно Пазифаи. Из первых

1 Над древними подъемляся дубами, Он остров наш от недругов стерег; В войну и

К Роману Мстиславичу в Галич послом Прислал папа римский легата. И вот над Днестром,

Растянулся на просторе И на сонных берегах, Окунувши морду в море, Косо смотрит Аюдаг*.

Рассевается, расступается Грусть под думами под могучими, В душу темную пробивается, Словно солнышко между

Стоит опустелый над сонным прудом, Где ивы поникли главой, На славу Растреллием строенный дом,

Пусто в покое моем. Один я сижу у камина, Свечи давно погасил, но не

Пусть тот, чья честь не без укора, Страшится мнения людей; Пусть ищет шаткой он

Прозрачных облаков спокойное движенье, Как дымкой солнечный перенимая свет, То бледным золотом, то мягкой

1 Други, вы слышите ль крик оглушительный: «Сдайтесь, певцы и художники! Кстати ли Вымыслы

Ты помнишь ли вечер, когда мы с тобой Шли молча чрез лес одинокой тропой,

Покройся, юная девица, С тебя покров стыдливый пал, Закройся, юная девица, Кратка дней красных

Вон тянется вдали колясок полоса, И из одной из них, свой выставив чубук, Лакей

Про подвиг слышал я Кротонского бойца, Как, юного взвалив на плечи он тельца, Чтоб

Причину моего смятенья и испуга Узнать желаешь ты, невинная подруга Моих девичьих игр; послушай.

Ах ты гой еси, правда-матушка! Велика ты, правда, широка стоишь! Ты горами поднялась до

1 Зачинается песня от древних затей, От веселых пиров и обедов, И от русых

Я враг всех так называемых вопросов. Один из членов Государственного совета, Ecли у тебя

1 Вкусив елей твоих страниц И убедившися в их силе, Перед тобой паду я

ДРАМА ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Б о я р и н Г л е б М

1 Порой веселой мая По лугу вертограда, Среди цветов гуляя, Сам-друг идут два лада.

Порой, среди забот и жизненного шума, Внезапно набежит мучительная дума И гонит образ твой

Под шум балтийских волн Самарина фон Бок Разит без умолку. Их битву петь возьмусь

Сенат! Почто меня трактуешь как янтарь? Как редкое и вкусное варенье? Сенат! Я не