Абакан

Среднее время чтения: 3 минут(ы)

В Абакане, в вагоне начальника строительства Абакан-Тайшета

(начальник весь день отсутствовал и спасибо ему за это),

сидел я с другом, которого не видел уже два года

и вдруг увидел на улице и проводил до вагона.

Мой друг (стихотворец некогда) ходить начинал в драматургах.

Театр его хилое тело приподымал на котурнах.

А мощный дух гладиатора, таившийся в хилом теле,

теперь потрясает зрителей. Они, наконец, узрели!

(Узрели, увы, не сразу: не сразу нашлись режиссеры

средь множества слепорожденных и зрячих, но вросших в шоры).

Но я предвкушал тогда еще, когда нам было пятнадцать:

на души людей, как на клавиши, кладет он корявые пальцы,

те пальцы, что не позволяли ему играть на рояле

(жаль мне вас, виртуозы, которых играть — заставляли!).

Я слушал его монологи — прозренья, взрывы, прорывы.

Я слушаю их лет тридцать (и впредь, покуда мы живы).

И, встретившись вдруг на улице, я тут же хотел услышать,

что этот дух неуемный, чем он сегодня дышит.

Я верил в его победу и верю в нее поныне.

Хоть он побеждает медленно, повода нет для уныний.

Чем дальше она нарастает, тем выше она взметнется —

тупых, равнодушных, желчных хоть краем она да коснется.

Мой друг добьется признанья, добьется, живой или мертвый!..

Но это еще когда там. А год — шестьдесят четвертый.

Земля, конечно же, вертится, но мертвым что нам припарки

признайте сейчас, живого, пока он живой и жаркий!

Стынут стаканы чая в отдельном вагоне спальном.

Купе вагона становится театром экспериментальным.

Пространство все расширяется, как в той модели Вселенной,

которую не решается принять реализм смиренный.

(А реализму дерзкому — в стационарном мире:

как в стенах монастырских — лермонтовскому Мцыри.

А реализму дерзкому — нужен театр гигантский,

движущийся, раздвигающийся в ширящемся пространстве.)

Замысел разрастается, каждая его фраза

гулкой грозой раскатывается где-то в горах Кавказа…

Друг мой выходит, курит (курит он слишком много).

Жизнь — еще недостроенная, строящаяся дорога.

Публика любит премьеры. Будут ей и премьеры.

Есть еще в нас немного любви, надежды и веры.

Есть еще даже в избытке — сколько бы мы ни писали,

все это будут крупицы того, чем были мы сами.

Стоит вагон в Абакане. Чай остывает в стакане.

Вечер. Как раз середина тридцатилетних исканий.

Мы были пятнадцатилетними школьными рифмачами.

И вот уже тридцать стукнуло… И вот сорок пять за плечами..

Еще бы нам лет пятнадцать, но это уж как случится…

Сейчас вернется начальник и к нам в купе постучится.

Рейтинг
( Пока оценок нет )