День докучен, днем мне горько. Вот он гаснет… вот угас…. На закате меркнет зорька..,
Супротив столицы датской Есть неважный островок. Жил там в хижине рыбацкой Седовласый старичок —
Ты был ли когда — то, пленительный век, Как пышные рощи под вечной весною
Да! Вот они — знакомые места! Я узнаю: вот улица кривая! Вот — вся
Через все пути земные С незапамятной поры В мире ходят две родные, Но несходные
Где вы, вспышки вдохновений? Где вы, страстные мечты? Где ты, праздник песнопений В честь
На востоке засветлело, Отошла ночная тень; День взлетел, как ангел белой… Отчего ж ты
О нет, нельзя назвать небесной Сей ощутимой красоты И этой прелести телесной: Красавица! Земная
‘Экое диво! Клим Сидорыч! Глянь из оконца! В полдень стемнело, ей-богу! Ведь убыло солнца.
Утра, вечера ль порою, Лишь сойдётся свет со тьмою, Тьма светлеет, меркнет свет —
Люди — дети, право, дети. Что ни делайте, всегда Им всего милей на свете
Мне ваш совет невыразимо дорог, — И хоть тяжел он сердцу моему, Но должен
Лёгкий сумрак. Сень акаций. Берег моря, плеск волны; И с лазурной вышины Свет лампады
Милое созданье! Мечтая, Веруешь ты в счастье. Каждый шаг Для тебя — надежда золотая.
Я знаю, — томлюсь я напрасно, Я знаю, — люблю я бесплодно, Ее равнодушье
Я помню: была ты ребенком; Бывало — ни в вихре затей, Ни в играх,
Между тем как на чужбине Лучшим солнцем ты согрет, в холодах проводим ныне Мы
Я не люблю тебя. Любить уже не может, Кто выкупал в холодном море дум
Еще зеленеющей ветки Не видно, — а птичка летит. ‘Откуда ты, птичка?’ — -‘Из
Стихи, читанные на юбилее князя П. А. Вяземского 2 марта 1861 г. …Вы с
В альбом Е. А. Карлгоф Вы новой жизнию дарили Меня в тот памятный мне
Нахмуренным челом простерся он высоко Пятою он земли утробу придавил; Курится и молчит, надменный,
Все люди, люди, человеки! А между тем и в нашем веке, В широкой сфере
В поход мы рядились; все прихоти — в пламень, А сабли на отпуск, коней
Ты опять передо мною, Провозвестница всех благ! Вновь под кровлею родною Здесь, на невских
Они себе спокойно жили. И в теплоте грехов своих, Тучнея телом, не тужили, Что
Смотришь порою на царства земли — и сдается: Ангел покоя по небу над миром
Летом протёкшим, при всходе румяного солнца, Я удалился к холмам благодатным. Селенье Мирно, гляжу,
‘Свет да будет!’ — божья сила Изрекла — и мрак исчез. И для всех
Воплощенное веселье, Радость в образе живом, Упоительное зелье, Жизнь в отливе огневом, Кипяток души
Пятнадцатый век еще юношей был, Стоял на своем он семнадцатом годе, Париж и тогда
‘Вход воспрещается’ — как часто надпись эту Встречаешь на вратах, где хочешь ты войти,
Верю я и верить буду, Что от сих до оных мест Божество разлито всюду
Чтит Юлия Кесаря римский Сенат, Народ его чтит — и в знак почести новой
Уж сумрак растянул последнюю завесу; Последние лучи мелькают из — за лесу, Где солнце
Солнце будто б с неохотой Свой прощальный мечет взгляд И червонной позолотой Обливает темный
Видали ль вы, как из валов тумана Светило дня, восторг очей, Встаёт над бездной
‘Говорят: война! война! — Резвый мальчик Ваня Лепетал. — Да где ж она? Расскажи-ка,
Все блестит: цветы, кенкеты, И алмаз, и бирюза, Люстры, звезды, эполеты, Серьги, перстни и
Собственною слабостью в дольний прах повержено, Зелье пресмыкается, Но могучим деревом на пути поддержано
В стране, где ясными лучами Живее плещут небеса, Есть между морем и горами Земли
Ага! — Вы здесь, мои возлюбленные боги! Здорово, старики — сатиры козлогноги И нимфы
Нива зеленым ковром покрывается, Всё так роскошно цветет, Солнышко ярче, весна улыбается… Птичка так
В разлуке с резвыми мечтами Давно часы я провожу, И здесь — над светлыми
Веселый нрав — Ваш дар природный, В Вас жизнь кипит — хвала творцу! И
Увы! мечты высокопарной Прошел блаженный период. Наш век есть век утилитарный, — За пользой
Солнечный свет, как сквозь сито просеян, Сыплет мелко сквозь частые ветки, И на тропинку
Отовсюду объятый равниною моря, Утес гордо высится, — мрачен, суров, Незыблем стоит он, в
Пережила, Аглая, ты Младые, розовые лета, Но и теперь цела примета Твоей минувшей красоты,
Под мглою тяжких облаков, В час грозной бури завыванья, С любимой девой сочетанья, Топясь,
Взором твоим я утешен, Жадно смотрю тебе в очи; С блеском полудня в них