Вера Павлова

Снежную бабочку-однодневку убиваю теплом щеки. Что ты лепишь? — Памятник снегу прошлогоднему. Снеговики умирают,

Поэт и чернь? Поэт и Черни, “Искусство беглости”. Куда бежать от любопытной черни, от

Ребенком, в середине мая, стрекозьи роды принимая, природа, я тебя читала на языке оригинала.

Сны в дневнике — воспоминанья, в стихах воспоминанья — сны. Во сне сомнительны признанья,

Покамест я всем детям тётя, всем баба мужикам. А буду я всем детям баба,

Ребенок, на радость матери научившийся выговаривать «р», эмигрант, с продавцом в супермаркете преодолевший языковый

Сняла глаза, как потные очки, и, подышав, подолом их протерла, походкой удлинила каблуки и

Показанья выслушивай, не скрывая улыбки, баю-байковый, сплюшевый медвежонок из зыбки. Для чего мне секретное

Речки на закате красноречье, прямодушие дорожки лунной — всё тебе подсказка, человече: думай! Чистая

Спала, а потом досыпала, песок в часы досыпала и столько его насыпала, что доверху

Они влюблены и счастливы. Он: — Когда тебя нет, мне кажется — ты просто

Поколенье, лишённое почерка и походки, не голос — синхронный закадровый перевод, тебе провожать меня

Реку берега берегут, а она их не бережёт. Реку берега стерегут, да кто ж

Сражаться с прошлым — вдвойне нелепое донкихотство: во-первых, на его стороне численное превосходство, во-вторых,

оприходовать уход приручить утрату снарядить подземный плот сделать всё как надо будут речи и

Положена солнцем на обе лопатки, на обе босые чумазые пятки, на обе напрягшиеся ягодицы,

Роман журавля и синицы – предмет обсужденья ворон. Нью-Йорк никогда не снится, поскольку он

Свет невечерний жизни скудельной — нежность. В жару и стужу и колыбелью, и колыбельной

Отпала от пола, отпела о поле, припала к поле твоего долгополого, не мужского, не

Попытка не пытка. Не пытка вторая попытка. А третья попытка изрядно похожа на пытку.

рука в руке две линии жизни крест-накрест

телефонные кнопки похожи на четки Господи помилуй занято

Память, дырявый мешок, стольких бессонниц напасть! Было ли ей хорошо в час, когда я

Позирую. Облик держу на весу. Любимые взгляды цитирую взглядом. Неприватизированную красу Володя Сулягин оформит

Руки выкручивала кручина, утро чернело дремучим лесом, боль выжигала свою причину льдом калёным, солёным

Печаль печалей: оглушительный некрик повесившегося на пуповине. Отцовство — остров. Материнство — материк. И

Праздник после праздника — до конца недели оливье из тазика ложками в постели. Чем-то

С богом, в небо, путем проторенным — пятнадцать часов от дому до дому. Счастье

Перед дальней дорогой приляжем, старина!.. Первых любовей много, последняя — одна. Продлись, помедли, лето

прикосновение чем легче тем нежнее наинежнейшее не задевает кожи но продолжает быть прикосновеньем но

Самое жаркое — на поверхности. Самое сладкое — где? — На дне. Это сказано

Пером летучей мыши: Я слышу, слышу, слышу! Перышком из подушки: Закладывает ушки. Паркером-пеликаном: Неявственно,

Просеивают птицы тишину сквозь мелкое серебряное сито. Сосна сосне: сосни, и я сосну. Закат

Семья — это семь ты: ты ласковый, ты курящий, ты снящийся, ты не спящий,

Плачу, потому что не можешь со мной жить. Не можешь со мной жить, потому

Проводишь в последний сон наперсницу аонид, развеешь мой прах, и он цветущий сад опылит

Шале под горой, виноградника вязь… Жители рая, на первый-второй рассчитайсь! Первый. Вторая.

плыви теченьем полдневной реки в полночном омуте плавай читай по линиям левой руки то

Путешествовать, выбирать место, в котором умирать, возвращаться, не узнавать место, в котором выживать.

синий экран неба курсор твоего боинга если б тебя не было я бы придумала

По счету — почести. По смете — утраты. Радости — в кредит. Я —

Радостью крылатое, сердце моё, рвись вверх по эскалатору, движущемуся вниз! Не избыть, не вылечить

Слово держу осторожно, будто лак на ногтях еще не высох. Знаю: крылатые не обуты,

Поцелуи прячу за щеку — про запас, на случай голода. С милым рай в

Радуюсь, радуюсь, радуюсь… Зла, горяча, чиста, сила твоя — радиус моего живота. Павши на

Снаружи это называется Подъезд. И изнутри — Подъезд. Скажи, нелепость? Ему бы надо называться

Подарил мне жизнь. Чем отдарюсь? Стихами. Больше у меня ничего нет. Да и это

Рассказано наперебой понятно только нам двоим когда мы говорим с тобой язык становится родным

Снегопад делает с пространством то же, что музыка со временем. Снегопад делает со временем

Какие большие мальки! И дело совсем не в улове. Плывёт поплавок вдоль строки —

А книги, если что, поделим так: тебе -нечетные, мне — четные страницы из тех,