Бодлер

Давно, когда модно дышали пачули,

И лица солидно склонялись в лансье,

Ты ветер широт небывалых почуял,

Сквозь шелест шелков и из волн валансьен.

Ты дрожью вагона, ты волью фрегата

Мечтал, чтоб достичь тех иных берегов,

Где гидрами — тигр, где иглой — алигатор,

И тех, что еще скрыты в завес веков.

Лорнируя жизнь в призму горьких иронии,

Ты видел насквозь остова Second Empire,

В салонах, из лож, меж кутил, на перроне, —

К парижской толпе припадал, как вампир.

Чтоб, впитая кровь, сок тлетворный, размолот,

Из тигеля мыслей тек сталью стихов,

Чтоб лезвия смерти ложились под молот

В том ритме, что был вой вселенских мехов!

Твой вопль, к сатане, твой наказ каинитам,

Взлет с падали мух, стон лесбийских «epaves» —

Над скорченным миром, с надиров к зенитам,

Зажглись, черной молнией в годы упав.

Скорбя, как Улисс, в далях чуждых, по дыму,

Изгнанник с планеты грядущей, ты ждал,

Что новые люди гром палиц подымут —

Разбить мертвый холод блестящих кандал.

Но вальсы скользили, — пусть ближе к Седану;

Пачули пьянили, — пусть к бездне коммун.

Ты умер, с Нево видя край, вам не данный,

Маяк меж твоих «маяков», — но кому?