Бальзак
Долой подробности! Он стукнул по странице Тяжелым кулаком. За ним еще сквозит Беспутное дитя
Балаганный зазывала
Кончен день. И в балагане жутком Я воспользовался промежутком Между «сколько света» и «ни
Баллада о чудном мгновении
Ей давно не спалось в дому деревянном. Подходила старуха, как тень, к фортепьянам, Напевала
Баллада (Я не песню пропел)
Я не песню пропел, не балладу сложил, Отыскал я прямую дорогу, Но желанной награды
Белле Аxмадулиной
Не трактир, так чужая таверна. Не сейчас, так в столетье любом. Я молюсь на
Черная речка
Все прошло, пролетело, пропало. Отзвонила дурная молва. На снега Черной речки упала Запрокинутая голова.
День рожденья
День рожденья – не горе, не счастье, Не зима на дворе, не весна, Но
Дикий ветер воет в скалах
Дикий ветер воет в скалах, Сердце мечется в груди. Где враги? Я так искал
Дон-Кихот
Не падай, надменное горе! Вставай, молодая тоска! Да здравствует вне категорий Высокая роль чудака!
Достоевский
Начало всех начал его. В ту ночь К нему пришли Белинский и Некрасов, Чтоб
Другой
Ну что ж, пора, как говорится, Начать сначала тот же путь. Слегка взбодриться —
Двойники
С полумесяцем турецким наверху Ночь старинна, как перина на пуху. Черный снег летает рядом
Дыхнув антарктическим холодом
Дыхнув антарктическим холодом, К тебе ненароком зайдя, Прапращур твой каменным молотом Загнал тебя в
Эдмонд Кин
Лондонский ветер срывает мокрый брезент балагана. Низкая сцена. Плошки. Холст размалеван, как мир. Лорды,
Электрическая стереорама
Низко кружится воронье. Оголтелые псы томятся. Лишь коты во здравье свое Магнетизмом тайным дымятся.
Еще один вечер
Ненастный вечер. Свет, горящий вполнакала, Плохой табак, а от него туман в мозгу. Душа,
Фургон
Ползет фургон бродячего зверинца. Грязь, темень, по брезенту дождь звенит. Возница спит. Во тьме
Гадалка
Ни божеского роста, Ни запредельной тьмы. Она актриса просто, Наивна, как подросток, И весела,
Гамлет
1 На лысом темени горы, В корнях драконьих нор, Сверкает прочный до поры, Веселый
Гулливер
Подходит ночь. Смешав и перепутав Гул океана, книгу и бульвар, Является в сознанье лилипутов
Иероним Босх
Я завещаю правнукам записки, Где высказана будет без опаски Вся правда об Иерониме Босхе.
История! В каких туманах
История! В каких туманах Тебя опять заволокло? В чьих мемуарах иль романах Сквозь непромытое
Июль четырнадцатого года
С полудня парило. И вот По проводам порхнула искра. И ветер телеграмму рвет Из
Как это ни печально
Как это ни печально, я не знаю Ни прадеда, ни деда своего. Меж нами
Калиостро
  На ярмарке перед толпою пестрой, Переступив запретную черту, Маг-шарлатан Джузеппе Калиостро Волшебный свой
Канатоходцы
Вся работа канатоходца Только головоломный танец. Победителю тут венца нет, А с искусством ничтожно
Кладовая
Без шуток, без шубы, да и без гроша Глухая, немая осталась душа, Моя или
Колодец
Возникает, колеблется, с воплем проносится мимо. Если просишь: останься!– то все потерял впопыхах. То,
Коньки
В старом доме камины потухли. Хмуры ночи и серы деньки. Музыканты приладили кукле, Словно
Кусок истории
А океан бил в берега, Простой и сильный, как и раньше. А ураган трубил
Любовь жила и жгла
Словами черными, как черный хлеб и жалость, Я говорю с тобой,- пускай в последний
Манон Леско
Когда-то был Париж, мансарда с голубятней. И каждый новый день был века необъятней,— Так
Марина
Седая даль, морская гладь и ветер Поющий, о несбыточном моля. В такое утро я
Миф
По лунным снам, по неземным, По снам людей непогребенных Проходит странник. А за ним
Мне снился накатанный шинами
Мне снился накатанный шинами мокрый асфальт. Косматое море, конец путешествия, ветер — И девушка
Мне странно говорить о том
Мне странно говорить о том, Что не написан целый том, Что заморожен целый дом,
Могила неизвестного солдата
И тьмы человеческих жизней, и тьмы, И тьмы заключенных в материю клеток, И нравственность,
Молоко волчицы
Прочтя к обеденному часу, Что пишут ‘Таймс’ и ‘Фигаро’, Век понял, что пора начаться,
Мой век не долог, мой час не краток
Мой век не долог, мой час не краток. Мой мир не широк, мой дом
Мы
Пусть падают на пол стаканы Хмельные и жуток оскал Кривых балаганных зеркал. Пусть бронзовые
Мы неизвестные солдаты
И год и два прошли. Под хриплый Враждебный крик Со дна времен внезапно выплыл
Мы все, лауреаты премий
Мы все, лауреаты премий, Врученных в честь его, Спокойно шедшие сквозь время, Которое мертво.
Ньютон
Гроза прошла. Пылали георгины Под семицветной радужной дугой. Он вышел в сад и в
На рождение младенца
Модели, учебники, глобусы, звездные карты и кости, И ржавая бронза курганов, и будущих летчиков
Набросок будущего
Умолкнул голос человеческий, Никем и не услышанный. Истлели все овечьи вычески В траве, никем
Не вспоминаю дней счастливых
Не вспоминаю дней счастливых, Не замечаю лиц знакомых. Я весь какой-то странный вывих. Я
Нечем дышать, оттого что я девушку
Нечем дышать, оттого что я девушку встретил, Нечем дышать, оттого что врывается ветер, Ломится
Неотправленное письмо
Разве ты на себя не похож, Не талантлив, не смел, не пригож, Не удачливей
Нико Пироманишвили
В духане, меж блюд и хохочущих морд, На черной клеенке, на скатерти мокрой Художник
Ночью
Мы вышли поздно ночью в сенцы Из душной маленькой избы, И сказочных флуоресценций Шатнулись
Ну что же! И пускай не доживу
Ну что же! И пускай не доживу. Суть не во мне. Зато мой внук