В час молчания птиц и печали
бессловесных растений и рыб
различается зыбки качанье
и веревок раскачанных скрип.
Это пыль сновиденья густая,
под шагами не слышная пыль.
И качается зыбка пустая.
И над нею нагнулась Рахиль:
то забудется, горем наскучив,
то, очнувшись, клянет забытье
и, как в зеркало влаги текучей,
обезумев, глядится в нее.
Улыбаясь, качаются воды
и дивятся своей наготе…
Кто-то дышит и медлит у входа,
приучая глаза к темноте.