Всем уставшим легче было прежде

Всем уставшим легче было прежде;

Чтоб приют до радостной зари

Дать вконец измученной надежде,

Тихие цвели монастыри.

Желтый и зеленый бархат леса,

Яркие на бархате цветы

Свежей и таинственной завесой

Окружали тихие кресты.

Реяло торжественное ave,

Как поток хрустальный жизнь текла,

Радостные звуки Божьей славы

Далеко несли колокола.

Женщины, пресыщенные мукой,

— Горек жизни вкус им, мир их пуст —

Никогда не слышавшие звука

Слов, несущих нежность с милых уст.

И другие, те, чьи свет и пламя,

И любовь, и счастье позади,

У которых скорбными крестами

Сложенные руки на груди.

Все, кто клял отчаянья безбрежность

С болью перекошенным лицом

И кого тупая безнадежность

Окружила сомкнутым кольцом, —

Приходили, жили, догорали,

И синел их взор, яснел их дух,

Словно звуки робко замирали.

Чье дрожанье еле ловит слух…

… А теперь уж в мире нет жилища,

Где была бы скорбь ясна, тиха;

Как под сенью сельского кладбища.

Без заботы шумной, без греха.