Иван Тургенев

Нас двое в комнате: собака моя и я. На дворе воет страшная, неистовая буря.

У меня был товарищ — соперник; не по занятиям, не по службе или любви;

Настали темные, тяжелые дни… Свои болезни, недуги людей милых, холод и мрак старости… Всё,

Я шел по широкому полю, один. И вдруг мне почудились легкие, осторожные шаги за

1 Вот и настал последний час… Племянник, слушай старика. Тебя я бранивал не раз

Стой! Какою я теперь тебя вижу — останься навсегда такою в моей памяти! С губ

Теперь, когда Россия наша Своим путем идёт одна И наконец отчизна Ваша К судьбам

Среди людей, мне близких… и чужих, Скитаюсь я — без цели, без желанья. Мне

Ты заплакал о моем горе; и я заплакал из сочувствия к твоей жалости обо

— Я проживал тогда в Швейцарии… Я был очень молод, очень самолюбив — и очень

Ты всегда говорил правду, великий наш певец; ты сказал ее и на этот раз.

Утро туманное, утро седое, Нивы печальные, снегом покрытые, Нехотя вспомнишь и время былое, Вспомнишь

В ночь летнюю, когда, тревожной грусти полный, От милого лица волос густые волны Заботливой

В отлогих берегах реки дремали волны; Прощальный блеск зари на небе догорал; Сквозь дымчатый

Гуляют тучи золотые Над отдыхающей землей; Поля просторные, немые Блестят, облитые росой; Ручей журчит

Я возвращался с охоты и шел по аллее сада. Собака бежала впереди меня. Вдруг

Кто в Багдаде не знает великого Джиаффара, солнца вселенной? Однажды, много лет тому назад,

Осужденный на вечное заточенье узник вырвался из тюрьмы и стремглав пустился бежать… За ним

Мне снилось: я шел по широкой голой степи, усеянной крупными угловатыми камнями, под черным,

Я долго стоял неподвижно И странные строки читал, И очень мне дики казались Те

Я шел среди высоких гор, Вдоль светлых рек и по долинам.. И все, что

Я вас знавал… тому давно, Мне, право, стыдно и грешно, Что я тогда вас

Я всходил на холм зеленый, Я всходил по вечерам; И тебя, мой ангел милый,

Я встал ночью с постели… Мне показалось, что кто-то позвал меня по имени… там,

Заметила ли ты, о друг мой молчаливый, О мой забытый друг, о друг моей

Как пуст, и вял, и ничтожен почти всякий прожитой день! Как мало следов оставляет

Хочешь быть спокойным? Знайся с людьми, но живи один, не предпринимай ничего и не

— Если вы желаете хорошенько насолить и даже повредить противнику, — говорил мне один