Темно-синее утро в заиндевевшей раме

Темно-синее утро в заиндевевшей раме

напоминает улицу с горящими фонарями,

ледяную дорожку, перекрестки, сугробы,

толчею в раздевалке в восточном конце Европы.

Там звучит ‘ганнибал’ из худого мешка на стуле,

сильно пахнут подмышками брусья на физкультуре;

что до черной доски, от которой мороз по коже,

так и осталась черной. И сзади тоже.

Дребезжащий звонок серебристый иней

преобразил в кристалл. Насчет параллельных линий

все оказалось правдой и в кость оделось;

неохота вставать. Никогда не хотелось.