Иосиф Бродский

М. Б. Что нужно для чуда? Кожух овчара, щепотка сегодня, крупица вчера, и к

V.S. В Рождество все немного волхвы. В продовольственных слякоть и давка. Из-за банки кофейной

I Мари, шотландцы все-таки скоты. В каком колене клетчатого клана предвиделось, что двинешься с

Первый день нечетного года. Колокола выпускают в воздух воздушный шар за воздушным шаром, составляя

Виктору Голышеву Птица уже не влетает в форточку. Девица, как зверь, защищает кофточку. Поскользнувшись

В ночном саду под гроздью зреющего манго Максимильян танцует то, что станет танго. Тень

I Что-нибудь из другой оперы, типа Верди. Мало ли под рукой? Вообще — в

Волхвы забудут адрес твой. Не будет звезд над головой. И только ветра сиплый вой

Евгению Рейну Архитектура, мать развалин, завидующая облакам, чей пасмурный кочан разварен, по чьим лугам

День назывался «первым сентября». Детишки шли, поскольку — осень, в школу. А немцы открывали

F. W. Шепчу ‘прощай’ неведомо кому. Не призраку же, право, твоему, затем что он,

М.Б. Провинция справляет Рождество. Дворец Наместника увит омелой, и факелы дымятся у крыльца. В

На окраинах, там, за заборами, За крестами у цинковых звезд, За семью-семьюстами запорами И

Ударник снов, отец Петра, Фигурой — бог, в костюмах узких Людей, бутылок, женщин русских

Ах, улыбнись, ах, улыбнись, во след махни рукой Недалеко за цинковой рекою Ах, улыбнись,

А здесь жила Петрова. Не могу припомнить даже имени. Ей-Богу. Покажется, наверное, что лгу,

А здесь жил Мельц. Душа, как говорят… Все было с ним до армии в

За церквами, садами, театрами, за кустами в холодных дворах, в темноте за дверями парадными,

Бессмертия у смерти не прошу. Испуганный, возлюбленный и нищий, — но с каждым днем

В пещере (какой ни на есть, а кров! Надежней суммы прямых углов!) в пещере

… погонщик возник неизвестно откуда. В пустыне, подобранной небом для чуда по принципу сходства,

Небольшая дешевая гостиница в Вашингтоне. Постояльцы храпят, не снимая на ночь черных очков, чтоб

Елизавете Лионской I Помрачненье июльских бульваров, когда, точно деньги во сне, пропадают из глаз,

Августовские любовники, августовские любовники проходят с цветами, невидимые зовы парадных их влекут, августовские любовники

Вы поете вдвоем о своем неудачном союзе. Улыбаясь сейчас широко каждый собственной музе. Тополя

Что ветру говорят кусты, листом бедны? Их речи, видимо, просты, но нам темны. Перекрывая

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана.

— Что ты делаешь, птичка, на черной ветке, оглядываясь тревожно? Хочешь сказать, что рогатки

Дом тучами придавлен до земли, охлестнут, как удавкою, дорогой, сливающейся с облаком вдали, пустой,

Что касается звезд, то они всегда. То есть, если одна, то за ней другая.

Это было плаванье сквозь туман. Я сидел в пустом корабельном баре, пил свой кофе,

Аеre perennius* Приключилась на твердую вещь напасть: будто лишних дней циферблата пасть отрыгнула назад,

Что хорошего в июле? Жуткая жара. Осы жалятся как пули. Воет мошкара. Дождь упрямо

Эстонские деревья озабоченно удерживают тусклые листы. Эстонскою латынью у обочины надписаны могильные кресты. И

Предлагаю вам небольшой трактат об автономности зрения. Зрение автономно в результате зависимости от объекта

Черные города, воображенья грязь. Сдавленное ‘когда’, выплюнутое ‘вчерась’, карканье воронка, камерный айболит, вдавливанье позвонка

Если что-нибудь петь, то перемену ветра, западного на восточный, когда замерзшая ветка перемещается влево,

Дни расплетают тряпочку, сотканную Тобою. И она скукоживается на глазах, под рукою. Зеленая нитка,

Через два года высохнут акации, упадут акции, поднимутся налоги. Через два года увеличится радиация.

Еще пробирались на ощупь к местам за столом женихи, а страшную весть на площадь

Дни бегут надо мной, словно тучи над лесом, у него за спиной сбившись стадом

Чем больше черных глаз, тем больше переносиц, а там до стука в дверь уже

Однажды этот южный городок был местом моего свиданья с другом; мы оба были молоды

Ты знаешь, с наступленьем темноты пытаюсь я прикидывать на глаз, отсчитывая горе от версты,

I Дождливым утром, стол, ты не похож на сельского вдовца-говоруна. Что несколько предвидел макинтош,

В пространстве, не дыша, несется без дорог еще одна душа в невидимый чертог. А

Великий человек смотрел в окно , а для нее весь мир кончался краем его

«Сегодня ночью снился мне Петров. Он, как живой, стоял у изголовья. Я думала спросить

М. Б. Подруга милая, кабак все тот же. Все та же дрянь красуется на

Деревянный лаокоон, сбросив на время гору с плеч, подставляет их под огромную тучу. С

Приветствую тебя две тыщи лет спустя. Ты тоже был женат на бляди. У нас