Иосиф Бродский

Ударник снов, отец Петра, Фигурой — бог, в костюмах узких Людей, бутылок, женщин русских

Ах, улыбнись, ах, улыбнись, во след махни рукой Недалеко за цинковой рекою Ах, улыбнись,

А здесь жила Петрова. Не могу припомнить даже имени. Ей-Богу. Покажется, наверное, что лгу,

А здесь жил Мельц. Душа, как говорят… Все было с ним до армии в

За церквами, садами, театрами, за кустами в холодных дворах, в темноте за дверями парадными,

М. Б. Что нужно для чуда? Кожух овчара, щепотка сегодня, крупица вчера, и к

V.S. В Рождество все немного волхвы. В продовольственных слякоть и давка. Из-за банки кофейной

I Мари, шотландцы все-таки скоты. В каком колене клетчатого клана предвиделось, что двинешься с

Первый день нечетного года. Колокола выпускают в воздух воздушный шар за воздушным шаром, составляя

Виктору Голышеву Птица уже не влетает в форточку. Девица, как зверь, защищает кофточку. Поскользнувшись

В ночном саду под гроздью зреющего манго Максимильян танцует то, что станет танго. Тень

I Что-нибудь из другой оперы, типа Верди. Мало ли под рукой? Вообще — в

Волхвы забудут адрес твой. Не будет звезд над головой. И только ветра сиплый вой

Евгению Рейну Архитектура, мать развалин, завидующая облакам, чей пасмурный кочан разварен, по чьим лугам

День назывался «первым сентября». Детишки шли, поскольку — осень, в школу. А немцы открывали

F. W. Шепчу ‘прощай’ неведомо кому. Не призраку же, право, твоему, затем что он,

М.Б. Провинция справляет Рождество. Дворец Наместника увит омелой, и факелы дымятся у крыльца. В

На окраинах, там, за заборами, За крестами у цинковых звезд, За семью-семьюстами запорами И

Бессмертия у смерти не прошу. Испуганный, возлюбленный и нищий, — но с каждым днем

В пещере (какой ни на есть, а кров! Надежней суммы прямых углов!) в пещере

… погонщик возник неизвестно откуда. В пустыне, подобранной небом для чуда по принципу сходства,

Небольшая дешевая гостиница в Вашингтоне. Постояльцы храпят, не снимая на ночь черных очков, чтоб

Елизавете Лионской I Помрачненье июльских бульваров, когда, точно деньги во сне, пропадают из глаз,

Августовские любовники, августовские любовники проходят с цветами, невидимые зовы парадных их влекут, августовские любовники

Дереку Уолкотту I Зимой смеркается сразу после обеда. В эту пору голодных нетрудно принять

Деревья окружили пруд, белеющий средь них, как плешь, почти уже кольцом, но тут тропинка

А. Буров — тракторист — и я, сельскохозяйственный рабочий Бродский, мы сеяли озимые —

I В коляску — если только тень действительно способна сесть в коляску (особенно в

День кончился, как если бы она была жива и, сидя у окна, глядела на

Брожу в редеющем лесу. Промозглость, серость. Уже октябрь. На носу Ваш праздник, Эрос. Опять

Мне скучно, бес… А. С. Пушкин I Я есть антифашист и антифауст. Их либе

«Этот, уходя, не оглянулся…» Анна Ахматова I Двери вдыхают воздух и выдыхают пар; но

Джон Донн уснул, уснуло все вокруг. Уснули стены, пол, постель, картины, уснули стол, ковры,

Нет, не посетует Муза, если напев заурядный, звук, безразличный для вкуса, с лиры сорвется

Всю жизнь он что-нибудь строил, что-нибудь изобретал. То для критской царицы искусственную корову, чтоб

Блестит залив, и ветр несет через ограду воздух влажный. Ночь белая глядит с высот,

Среди бела дня начинает стремглав смеркаться, и кучевое пальто норовит обернуться шубой с неземного

1 Сдав все свои экзамены, она к себе в субботу пригласила друга, был вечер,

В ночи, когда ты смотришь из окна и знаешь, как далёко до весны, привычным

Вы поете вдвоем о своем неудачном союзе. Улыбаясь сейчас широко каждый собственной музе. Тополя

Что ветру говорят кусты, листом бедны? Их речи, видимо, просты, но нам темны. Перекрывая

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером подышать свежим воздухом, веющим с океана.

— Что ты делаешь, птичка, на черной ветке, оглядываясь тревожно? Хочешь сказать, что рогатки

Дом тучами придавлен до земли, охлестнут, как удавкою, дорогой, сливающейся с облаком вдали, пустой,

Что касается звезд, то они всегда. То есть, если одна, то за ней другая.

Это было плаванье сквозь туман. Я сидел в пустом корабельном баре, пил свой кофе,

Аеre perennius* Приключилась на твердую вещь напасть: будто лишних дней циферблата пасть отрыгнула назад,

Что хорошего в июле? Жуткая жара. Осы жалятся как пули. Воет мошкара. Дождь упрямо

Эстонские деревья озабоченно удерживают тусклые листы. Эстонскою латынью у обочины надписаны могильные кресты. И

Предлагаю вам небольшой трактат об автономности зрения. Зрение автономно в результате зависимости от объекта

Черные города, воображенья грязь. Сдавленное ‘когда’, выплюнутое ‘вчерась’, карканье воронка, камерный айболит, вдавливанье позвонка