На площадях столиц был барабанный бой

На площадях столиц был барабанный бой и конский топот,

Июльский вечер окровавил небосклон.

Никто не знал, что это сумерки Европы,

Прощальная заря торжественных времен.

Отшедший день, ты был высок и страден,

От катакомб, где смертью попирали смерть,

До самодержца, захлебнувшегося кровью рабьей,

В кашне был ветер — бурю встретил серп.

Еще наш век двенадцатый, а не первый,

Еще не вскрыт мироточивый труп,

И каждый камень падающей церкви

Еще таит тепло его лобзавших губ.

Но седина на храмах, тучен жрец забытый,

Трибун велеречивый спит, и оскудел мудрец.

Всё в житницах, поля пусты, а осень сыплет

Владыкам золото и нищете багрец.

Раскрыты закромы, зерно столетий топчет каждый.

Сокровищницы опустели, мертв закон.

Табунщик-время освежает пажить,

Нас отметая для иных племен.

И с человека опадают ризы.

Загроможденный мир пред ним велик и пуст.

Опять, как на заре своей безумной жизни,

Он чтит огонь в печи и хлеба кус.

О, радость жить на рубеже, когда чисты скрижали,

Не встретить дня и не обресть дорог,

Но видеть, как истаивает запад дальний

И разгорается восток.