Ес Соя

здравствуй, моя хиросима. держи чистосердечное я буду любить тебя всю зиму, а зимы тут

это — остаются. боль, как нота высящаяся… поверх любви высящаяся… женою Лота насыпью застывшие

к. за кого бы я не взялся все теряют свой шарм я уже совсем

подбери меня на своем самолете, я расскажу тебе о своей тете, о любви поле

твои глаза — это форель (с) ричард бротиган речка ревет. отчаянные рыбаки блесной тащат

я люблю тебя, как любил бы своего незаконно рожденого ребенка умершего от аборта внутри

так хотел поставить точку вышло ю я так часто меняю язык на клавиатуре запутался

это так дорого что напишу об этом в ряд так дорого. как твой взгляд

сердца — города / артерии — улицы. не боясь заблудиться, не бросал крошки хлеба,

времени пленница хриплая, подобно собачьему лаю я жду тебя, словно иоанна предтечу когда я

тут солнце встает тебя ради оно тебя любит оно с тобой встречается а у

стольким стала помню, как ты дрожала как пульсировали на лбу жилки возьмем немного счастья

успокойся, девочка. закури крепкую, толстую. а то в слезах весь твой мир тонет. всё

снег на земле неожиданно стал мукой можно замесить из него тесто если идти долго

— это когда ты живешь своей жизнью. у тебя есть свои мечты, планы, приоритеты,

когда я стану совсем седая, и жизнь моя превратится во мрак, красивой буду для

шесть лонгов — и забудем обо всем земном. эта ночь пробита ударами гонгов, как

этим летом будет слишком сладок вкус у черешен и мне кажется, что я знаю,

мои ледники становятся тающими, когда ты меня касаешься расстраиваются все мои лады когда ты

вместо года прошло несколько лет вместо гвоздей. как по маслу входят сверла я одену

от тебя пахнет свежепоставленной в центре гостиной елью и ничем не разбавленным куантро все

никто не заметит того, как рассыплются сны, никто не успеет даже почувствовать вкус, и

мои верлибры двенадцатого калибра взлетают, как колибри и в полете умирают. падают на одну

в пустом и забытом городе в водовороте бессоных ночей — лезвий я, наверняка, был

мы за эту зиму так устали, люди и книги нас опять наебали. может в

ты мне так непростительно веришь, мнестановитсястрашно. you speak english, french, spanish, и наклонившись, словно

есть всякое на свете, друг горацио, звезда падает, будто с платья брошка, взгляни же.

утро недалеко. все относительно переплывем эту ночь. держи весла. ты удивительна и ты замерзла.

интересно, тепло ли сейчас в твоем городе? как то пресно во рту по утрам

я так много говорю, будто на интервью, на деле — я испытываю электрическое deja

к сожалению, тут нет возможности разметки. я бы выделил последнюю часть. закрываем двери квартир.

ты была такой долгожданной давай, все прошлое выметим веником обойдем все полемику обойдемся без

вот закат, который море лижет вот ордер об аресте вот твой след, переступивше-порожный вот

экспресс. город N — воронеж. сквозняки. тотально простыл. смотрел в твои глаза. думал «в

я выбросил стихи с самых высоких крыш обойдемся сегодня без. отмаливаю грехи январь. париж

крымское кафе, самоса, индийский суп «дал» входи без спроса я так тебя ждал слушая

выбиваются пломбы и я падаю вниз, хоть до сих пор лидирую. я — бомба.

самым вкрадчивым голосом во мне говорит главная из параной когда-нибудь и на мои волосы

мы выбрасывали ключи от домов, мы рвали билеты на поезда, выходили на дорогу, как

твоя стрижка каре делала из меня пюре и даже более ты всегда выигрывала хотя

оставляя на подоконнике царапины и шрамы и в левом углу местоимение стуча по нервам,

моя обитания среда с тобой рядом. тоска по тебе стала обрядом и меня, сидящего

последние ноябрьские минуты ночь накрыла нас огромной лапой кто-то что-то напутал дождь нас неприлично

любовь по-любому преступление,кража и эти сны, где все персонажи говорят голосами любимых артистов и

бармен, налей в айс крим бренди. литр я помню самую холодную из зим я

ты пишешь на моей руке резко you are the first мне бы детский шампунь

как можно вместить в майкрософт ворд августовские кометы, воскресные газеты, в которых никогда не

этот город, будто сошел с полотен, звучит карманная музыка шуршащих банкнот, новеньких пяти сотен.

в отношении большинства стран я говорю «не был», может поэтому и грешу пустыми страницами.

смотри , как она небу молится просто истощая свой запах. запах мускуса в такие

благодаря синему вайсрою я отправляюсь в сердце необходимой ночи вместе с тобою и никто