Это свершилось в начале пути…
Даймон! мрак освети!
Дай мне нащупать знаки-слова
Брезжущему едва!..
Глубинные шрастры,
их мощный слой
От нас отгорожен
бурлящей мглой,
Базальтом, магмой,
кругом оград —
Системой
нам чуждых
координат.
Там
иных материальностей ряд,
Там уицраоры бдят и творят,
Силой науки и ворожбы
Игвы сооружают кубы,
Ромбы, параллелепипеды стен,
Чей неподвижный и странный крен
То ли назад,
то ли вперед,
С нашими правилами
не совпадет.
Но над Россией
в те времена
Страна их безвидна была, темна;
Еще не коснулся скалистых игл
Родоначальник и пращур игв,
И даже раруггам
в тот жар и муть
Заказан был
воинственный путь.
Лишь излученьями ранних племен
Сумрак пустыни был озарен…
И в мир необитаемый тот
Вторгся владыка
смежных пустот.
Как узурпатор, хищен и горд,
Был уицраор монгольских орд;
Сжал он клещами бесовских свор
Корни Алтайских, Уральских гор.
Монголо-игвы
и табуны
Монголо-раруггов
в глубь страны
Вливались потоком морд и химер —
Перерожденцы далеких эр,
Все еще злую похожесть храня
На птеродактиля, —
не на коня.
Это свершилось, когда демиург
Слаб еще был, —
юн:
Взгляд его мерк от арктических пург
И от двоящихся лун.
Гибелью духа и плоти
стране
Враг степной угрожал;
В смертном, антоновом, лютом огне
Дух народа дрожал.
Только метались, в дыму пространств,
За нетопырем нетопырь…
Да вдохновитель кровавых ханств
Креп и рос,
как упырь:
С пламенной мордой, — шлем до небес, —
Не сердце,
а черный ком:
В буйстве и пляске
великий бес
Над выжженным материком.
Ринулся в край он Святой Руси, .
Рождавшейся в небеси,
И отступил из эфирных плит
Юный ее Синклит.
Только такой же, как он, тиран
Мог нанести ему тысячи ран
И, цитадель России создав,
Недруга задушить,
как удав.