Замылим, потом замолим

Замылим, потом замолим,

в сонате одни бемоли,

в кабак ли сейчас, домой ли?

В шкафу пристанище моли,

соседка посуду моет,

художник рисует море,

всю жизнь он рисует море,

зелено-синее море, атласно-шютное море,

солено-горькое море.

Художник мешает краски,

зеленую с темно-красной,

вот так вот — почти прекрасно,

но все-таки так бесстрастно,

что даже немножко страшно.

Пельмени давно сгорели,

соседи шуруют дрелью,

ах, кто бы закрыл бы двери, звонок, я зайду в апреле,

вот здесь чуть-чуть акварелью…

Эх, кто бы принес еды бы?

Селедочные ряды бы,

петрушечные хвосты бы, под каменной серой глыбой

художник рисует рыбу.

Соседи за стенкой шутят,

у них несмешные шутки,

художнику не до шуток, он нежно кисточкой щуплой

рисует рыбе чешуйки.

Он чутко дрожит руками,

а рыба бьет плавниками,

считая всех дураками, плывет куда-то на камень

и молвит там по-шакальи:

Художник, в твоей квартире,

(четырнадцать на четыре)

Теперь поселилось море, солено-горькое море,

атласно-синее море.

Живи теперь в нем, не плакай,

грызи по утрам салаку,

ее заедай салатом, хшхи подводные клады,

не жалуйся на зарплату…

Художник башкою вертит —

вот верьте теперь, не верьте,

а в окнах июнем светит, какой-то гуляет ветер

и радостно скачут дети.

Он справится, он же сильный,

он мажет по рыбе синим

и капельку апельсинным, и сверху тоской трясинной,

и сверху листвой осинной.

И снова рисует море,

без рыбы рисует море,

квартирно-мелкое море море, атласно-плотное море,

солено-горькое море.

Такое страстное море, такое страшное море,

июньски-нежное море. Художник рисует море.