Васнлью Ивановичу Майкову

Послушай, Майковъ ты, число у насъ любовницъ

Размножилося такъ, какъ розы на кустахъ;

Но то въ подсолнечной вездѣ во всѣхъ мѣстахъ.

Я чту дѣвицъ, утѣхъ во младости виновницъ.

Почтенна ли любовь,

Когда пылаетъ кровь?

Старуха скажетъ,

И ясно то докажетъ,

Что ето пагубно для насъ и для дѣвицъ:

И стерла бы она красу съ дѣвичьихъ лицъ;

Употребила бы на то она машины,

Чтобъ были и у нихъ по красотѣ морщины.

А я скажу не то:

Да что?

Любовь и въ городахъ и въ селахъ,

Похвальна: лишъ была бъ она въ своихъ предѣлахъ,

Красавица сперьва къ себѣ любовь измѣрь:

Безъ основанія любовнику не вѣрь;

Хотя бы онъ тебѣ съ присягой сталъ молиться,

Дабы въ Ругательство дѣвицѣ не ввалитьс^,

На красоту,

Разскаску я сплету:

Пастухъ любилъ пастушку,

Какъ душку,

И клялся: я тебя своею душкой чту.

Красавица не вѣритъ,

И думаеть она: любовникъ лицемѣритъ:

Не всякой человѣкъ на свѣтѣ семъ Пирамъ!

Боится, изъ любви родится стыдъ и срамъ.

Сказали пастуху, пастушка умираетъ,

И гробъ уже готовъ:

Жесточе естьли что любовнику сихъ словъ?

Пастухъ оставшихъ дней уже не разбираетъ,

Дрожитъ,

И памяти лишенъ къ пастушкѣ онъ бѣжитъ.

Во время темной нощи,

Густой въ средину рощи.

И вынявъ ножь себя онъ хочетъ умертвить:

Но ищетъ онъ любезной,

Желая окончать при ней такой вѣкъ слезной:

Сіе въ сіи насъ дни не должноль удивить?

И частоль таковы льзя вѣрности явить?

А волку трудно ли овечку изловить?

Воспламененіе Дидонѣ было грозно;

Филида плакала, но каялася позно.

Пастушки пастуха увидя ясно страсть.

И не бывя больной всклепала ту напасть,

Она кричитъ: Увы! тебя смерть люта ссѣкла,

Увяла роза днесь и лилія поблѣкла.

Но скоро сталъ пастухъ какъ прежде былъ онъ бодръ:

И превратился гробъ во брачный тамо одръ.

Не всякъ ли человѣкъ въ участіи особомъ.

Пастушкѣ гробъ сталъ одръ, Дидонѣ одръ сталъ гробомъ…

Судьбина всякаго различно вить даритъ;

Дидона на кострѣ горитъ,

Пастушка въ пламени судьбу благодаритъ.

Когда ввѣряется кому какая дѣвка,

Такъ помнилабъ она, что ето не издѣвка;

А сколько дѣвушка раскаясь ни вздохнетъ,

И сколько ужъ она злодѣя ни клянетъ,

Въ томъ прибыли ей нѣтъ.