Героида Оснельда к Завлоху

Среднее время чтения: 4 минут(ы)

Котора воздухом противна града дышет,

Трепещущей рукой к тебе, родитель, пишет.

Какими таинство словами мне зачать?

Мне трудно то, но, ах, еще трудней молчать!

Изображай, перо, мои напасти люты.

О день, плачевный день! Несносные минуты!

Пиши, несчастная, ты, дерзости внемля,

И открывай свой стыд. О небо, о земля,

Немилосердый рок, разгневанные боги!

Взвели вы в верх мя бед! А вы, мои чертоги,

Свидетели тоски и плача моего,

Не обличайте мя и стона вы сего!

Без обличения в печальном стражду граде,

И так я мучуся, как мучатся во аде.

Терзают фурии мою стесненну грудь,

И не могу без слез на солнце я взглянуть.

Внимай, родитель мой, внимай мою ты тайну,

Услышишь от меня вину необычайну:

Оснельда твоему… о злейшая напасть! —

Врагу любовница. Вини мою ты страсть,

Вини поступок мой и дерзостное дело,

Влеки из тела дух и рви мое ты тело,

Вини и осуждай на казнь мою любовь

И проклинай во мне свою преславну кровь,

Которая срамит тебя, твой род и племя.

Как я пришла на свет, кляни то злое время

И час зачатия несчастной дщери сей,

Котора возросла к досаде лишь твоей!

Не столько Кию сей наш град сопротивлялся,

Хореву сколько мой упорен дух являлся,

Воображала я себе по всякий час,

Непреходимый ров к любви лежит меж нас,

И чем сладчайшая надежда мя прельщает,

Что мне имети долг то вечно запрещает.

Бессонных множество имела я ночей

И удалялася Хоревовых очей.

Хотела, чтобы он был горд передо мною

И чел мя пленницей; он чел меня княжною.

Вражда твердила мне: Оснельде он злодей,

Любовь твердила мне, что верный друг он ей.

Встревоженная мысль страданьем утешалась,

И нежная с судьбой любовь не соглашалась.

С любовию мой долг боролся день и ночь.

Всяк час я помнила, что я Завлоху дочь,

Всяк час я плакала и, обмирая, млела,

Но должности борьбу любовь преодолела.

Словами князь любви мне точно не являл

И таинство сие на сердце оставлял.

Но в сей, увы! в день сей, ища себе ограды,

Иль паче своея лютейшия досады,

Как он известие свободы мне принес,

Вину мне радости, вину и горьких слез,

Что любит он меня, открыл сие мне ясно,

И что он знает то, что любит он напрасно

И для единого мучения себе,

Когда противно то, родитель мой, тебе.

А если то твоей угодно отчей воле,

В себе я кровь твою увижу на престоле

И подданных твоих от уз освобожду.

Оставь, родитель мой, оставь сию вражду,

Которой праведно Завлохов дух пылает,

Когда во дружество она прейти желает.

Преобрати в друзей ты мной своих врагов,

Для подданных своих, для имени богов

И для стенания отчаянныя дщери!

Не презри слез моих и скорбь тою измери,

Котора много лет в отеческой стране

Без облегчения крушила дух во мне!

На высочайшие взошла она степени;

Вообрази меня ты падшу на колени

И пораженную ужасною судьбой,

В отчаяньи своем стенящу пред тобой,

Рожденья час и день клянущу злом тревоги

И омывающу твои слезами ноги!

Во образе моем представь ты тени мрак,

Ланиты бледные и возмущенный зрак!

Воспомни ты, что я почти рожденна в бедстве

И бедность лишь одну имела я в наследстве!

Колико горестей Оснельда пренесла!

На троне родилась, во узах возросла.

Довольно счастие Оснельде было злобно.

Скончай ея беды! Сие тебе удобно.

Прими в сих крайностях рассудок ты иной

И сжалься, сжалься ты, родитель, надо мной!

А если пред отцом Оснельда тщетно стонет,

Так смерть моя твое удобней сердце тронет.

Рейтинг
( Пока оценок нет )