Афанасий Фет

Что ты, голубчик, задумчив сидишь, Слышишь — не слышишь, глядишь — не глядишь? Утро

Что за ночь! Прозрачный воздух скован; Над землей клубится аромат. О, теперь я счастлив,

Что за вечер! А ручей Так и рвется. Как зарей-то соловей Раздается! Месяц светом

Что за звук в полумраке вечернем? Бог весть,- То кулик простонал или сыч. Расставанье

Чудная картина, Как ты мне родна: Белая равнина, Полная луна, Свет небес высоких, И

Чуя внушенный другими ответ, Тихий в глазах прочитал я запрет, Но мне понятней еще

Чуждые огласки, Слышу речи ласки, Вижу эти глазки, Чую сердца дрожь,— Томных грез поруки,

С полей несется голос стада, В кустах малиновки звенят, И с побелевших яблонь сада

Молода и черноока, С бледной смуглостью ланит, Проницательница рока, Предо мной дитя востока, Улыбаяся,

Я с девятнадцатого дома. Жена вернулась в тот же день — В восторге от ее

Да, ты несчастна — и мой гнев угас. Мой друг, обоим нам судьба —

Вблизи семи холмов, где так невыразимо Воздушен на заре вечерний очерк Рима И светел

Дано тебе и мне Созвездием любовным Украсить небеса: Ты в них луною пышной, Красавицей

Давно ль на шутки вызывала Она, дитя, меня сама? И вот сурово замолчала, Тепло

Давно ль под волшебные звуки Носились по зале мы с ней? Теплы были нежные

Великому князю Константину Константиновичу и великой княгине Елисавете Маврикиевне Давно познав, как ранят больно

Давно в любви отрады мало: Без отзыва вздохи, без радости слезы; Что было сладко

Дай руку мне, дай руку, пери злая, Хоть раз еще приветливо взгляни, Горячкой рифм

День искупительного чуда, Час освящения креста: Голгофе передал Иуда Окровавленного Христа. Но сердцеведец безмятежный

День проснется — и речи людские Закипят раздраженной волной, И помчит, разливаясь, стихия Всё,

Десять языков лилеи Жаждут песни соловья, И с немеющих выходит Ароматная струя.

У звучного ключа как сладок первый сон! Как спящий при луне хорош Эндимион! Герои

Богини девственной округлые черты, Во всем величии блестящей наготы, Я видел меж дерев над

Тише — полночный час скоро пробьет. Чинно наполним широкие чаши. Пусть новый год, прозвучав,

Дитя, мои песни далеко На крыльях тебя унесут, К долинам Гангесова тока: Я знаю

Дитя, мы детьми еще были, Веселою парой детей; Мы лазили вместе в курятник, К

Два мира властвуют от века, Два равноправных бытия: Один объемлет человека, Другой — душа

Дитя, покорное любви, Моих стихов не назови Ты самолюбием нескромным. О нет!мой стих не

Вот снова ночь с своей тоской бессонной Дрожит при блеске дня. С улыбкою мой

Долго еще прогорит Веспера скромная лампа, Но уже светит с небес девы изменчивый лик.

Долго снились мне вопли рыданий твоих,- То был голос обиды, бессилия плач; Долго, долго

Доволен я на дне моей души, Чуждаясь мысли дерзкой и преступной; Пусть как звезда

Ни тучки нет на небосклоне, Но крик петуший — бури весть, И в дальном

От садового входа впопыхах воевода В дом вбежал, — еле дух переводит; Дернул занавес, — что

Друг мой, я сегодня болен, — Знать, поветрие такое: Право, я в себе не волен,

Когда в груди твоей страданье, Проснувшись, к сердцу подойдет И жадный червь воспоминанья Его

Дул север. Плакала трава И ветви о недавнем зное, И роз, проснувшихся едва, Сжималось

1 Близ рощи, на пригорке серый дом, В полуверсте от речки судоходной, Стоит лет

Вчера златокудрявый, Румяный майский день Принес мне двух душистых Любовниц соловья: Одна одета ризой

Если захочешь ты душу мою разгадать, То перечти со вниманием эту тетрадь. Можно ли

Хвалить я браков не умею, Где всё обычно чересчур, Где, сдав супругов Гименею, И

Их вместе видя и, к тому же, Когда и оба влюблены, Возможно ль умолчать

Я видел преданность и рвенье И в долгом бденьи путь вдвоем, Я видел слезы

Всё изменяется, как тень За долгий день горячим летом. К поре девичьей в этот

Я невпопад у вас в гостиной: Когда восходит свет ума И слышен посвист соловьиный,

Напрасно жизнь зовешь ты жалкою ошибкой, И, тихо наклонясь усталой головой, Напрасно смотришь ты

Получивши туберозы, Допущу ли, чтоб поэт Языком ответил прозы На душистый ваш привет? И

Соизмеряя дар с приветом, Дерзаю высказать в ответ, Что в мире никаким букетам Не

Чем пышнее ваши розы, Чем душистей их краса, Тем томительнее слезы Затмевают мне глаза:

Цветы и песни с давних лет В благоухающем союзе; И благовонный ваш привет Вручил

Ее не знает свет, — она еще ребенок; Но очерк головы у ней так чист