I
Отрочество, зрелость, увяданье —
Годы жизни памятной, одной.
Детство же — не память, а преданье:
Жизнь иная, целый мир иной.
Там не я в зелёном непокое
Летнего, где всё кружилось, дня:
Это существо совсем другое,
Вновь теперь зовущее меня!..
II
В строящихся зданиях люблю
Первые отверстия для окон:
Старая тоска по кораблю,
Думы о скитании далёком…
Предзнаменованиями бурь
Свежая пробоина зияет,
Экваториальная лазурь
В четырёхугольниках сияет.
III
Много я изъездила дорог —
Радостных пейзажей в мире мало.
Что меня тревожишь, ветерок?
Разве начинается сначала?
Край ещё неведомый, иной
Заново предчувствую, как прежде!
Разве география виной
Этому волненью и надежде?.
IV
… То особый чтения урок:
Что за чудо книжная страница!
Вдруг глядишь — за частоколом строк
Глубина туманная таится:
В ней определяются едва
Образы не более крупинки;
Там, где обрываются слова,
Вьются потаённые тропинки…
V
Вижу красный, жёлтый и зелёный —
Светофора древняя краса…
Там рубины, зрелые лимоны,
Там фосфоресцируют леса…
Пламя отражается в бассейнах,
Только не хватает тростника, —
Это лишь асфальт ночей осенних,
Чёрный и блестящий, как река.
VI
Всё гремели до утра телеги:
Дыни, тыквы, яблоки везли;
Детям снились странствия, побеги,
Смутно представлялись корабли…
На заре, как дальний дух пожара,
Жёлтый зной… Коробка на столе
С этикеткой, где турчанка Зара
Курит над Босфором наргиле.
VII
Улицы московские горды,
Но порой по вечерам пустынны:
В них видать памирские гряды
И Тяншаня горные теснины.
Хмурые твердыни; вдоль дорог
Грозные красоты без кокетства,
Жёлтый свет и тёмный ветерок —
Индии внезапное соседство!
VIII
В тех горах, у диких тупиков,
Есть уютно-городское что-то;
Голый камень чёрен и суров,
А меж тем заночевать охота!..
В тех домах — ни окон, ни дверей.
Всё же местность кажется родною:
Будто город юности моей,
Время перед ужином весною.
IX
Есть ещё долина у реки —
Луг удобный, длинный и зелёный.
Там летают майские жуки,
А в воде виднеются тритоны.
Солнцем пронзена речная гладь,
Как в научной книге на картинке, —
Всё в этой прозрачности видать:
Пауков, и рыб, и камышинки!
X
Есть ещё какое-то одно
В тишине, звенящей без умолку,
Ставнями закрытое окно, —
Солнце прорывается сквозь щёлку.
Открывать ужели не пора?
Может быть, за ставней золотою
Пальма Перу прячет веера,
Переодевается ветлою?.
XI
Я лишь привыкала жить на свете —
Этот дед мне был уже знаком.
Все преувеличивают дети, —
Мы его считали стариком.
Старюсь я… Он — прежний на покое!
Вот умру, а он в моей стране
Пусть живёт!.. Тут что-то есть такое,
Что и грустно и отрадно мне.
XII
Кто-то, глубоко во мне живущий,
Знает много песен и стихов,
С лёгкостью, лишь гениям присущей,
Рифмы он подсказывать готов.
Но, живя не по его законам,
В тяжести коснея, как скала,
Все ловлю я слухом напряжённым:
Верно ли подсказку поняла?
XIII
Люди в храмах создавали бога
В поте лиц и хрипе голосов,
Подгоняли тружеников строго
Злой шаман и праздный теософ.
В бубен били и взывали к звёздам, —
Сто веков ошибок и обид…
А бессмертный будет нами создан
И миры иные сотворит!
XIV
Жизнь полуиссякшая моя
Рано оказалась у предела…
Плод пережитого бытия —
Кажется, душа во мне созрела?
Летним этим вечером опять
Тайно я по странствиям тоскую…
Самое бы время начинать
Жизнь одушевлённую, вторую!
XV
Нет, мы не рождаемся с душой:
Жизнью вырабатываем душу.
Этою поправкой небольшой
Древнюю иллюзию разрушу…
Грустному преданью старины —
Вымыслу о бренности не верьте:
Смертными на свет мы рождены,
Чтобы зарабатывать бессмертье!