Валерия Ливина
Когда воображаю Лондон (Ленясь поездки в полчаса), Там, где в сгущении народном Звучат планеты
Каким бы ни был коллектив, Мне не найти удобной ниши: О нужных связях позабыв,
Хвала тебе, вишневый штрудель, За запах, вкус и внешний вид. А кто тебя любить
Когда, устав, слабеет вера И силы покидают вдруг, Когда соблазны и химеры Терзают отступивший
Какая странная идея: Любить врагов. Зачем при личном-то вреде я Создам любовь? На самом
Телеферик плывет неторопливо К вершине с бастионом городским; Внизу река извилисто-ленива, Шев’елит принесенные пески.
Когда успеха ожиданье Смущает беспокойный ум, Найду занятие ему — Для отвлечения желанья.
Какая цель в моем рожденье, И чьей небрежностью ума Забыта здесь без сожаленья, Зачем
Когда уходят старики, Нас оставляя вместо старших, Наедине с сознаньем страшным, Что мы навеки
Как зарождается любовь, Каким путем она приходит? Как души спутника находят, Как выбирают плоть
Гляжу на кущи Бельведера: Их геометрия проста — Живут, острижены примерно, Мечтать о воле
Когда-то в юности — проста — Я необдуманно сказала О том, что главные начала
Как я могу претендовать на то, Чтоб осложнить собою чей-то путь? Раскаиваться, мучиться потом,
Причудлив случай путешествий, Ведущий к новым берегам И открывающимся там Местам — знакомым и
Люди страдают и люди болеют, Люди живут свою жизнь как умеют. Тщатся достичь и
Лукавства пеленою праздной Свою печаль покрою я. Нечастый разговор бессвязный — Отрада жалкая моя.
Листая прежние страницы, Я вижу: сл’абы и пуст’ы; Мое стремление излиться В словах красивых
Лечу ментальную болезнь: Слепой любовью одержимость, Хочу до донышка долезть И удалить порока живность.
Куда девались все святые, Бойцы на праведном пути? Какие вихри суетливо Их закрутили-унесли? Похоже,
Меня иллюзией корят, В ошибках глупых упрекают, «То заблужденье,» — говорят. — «Чудес на
Ажурно-сказочный Дуомо Парит над площадью весны, Я вижу в нем порыв знакомый Неизъяснимой красоты.
Мы, люди, странные созданья С пристрастием к словечку «бы» — В нем вкус непр’ожитой
Педали кручу умело, Жму вперед. Кто не пробовал вело — Не поймет. Кому-то милей
Ночной неспящий Тель-Авив Покрыт желанною прохладой. Морской прилив ленив и тих, И мне сейчас
Мы изучаем сложные процессы, Мы собираем данные Земли, Научно-необъятны интересы (И хорошо оплачены они).
Отвергнута, но только не забыта, Измотана, но только не до дна, И сердце совершенно
Ни слова о любви — ни строчки, ни намека! Забуду, откажусь, не стану вспоминать.
Отчаянье, заботы, суета… Мы, старясь, уставая или злея, Мечтаем, чтобы жизнь была проста Иль
Нет хуже представлений ложных, Когда, лишившись светлых дней, Ты беспокойно и тревожно Себя терзаешь
Мой первый заграничный опыт: Пре-пражский Кладно-городок, Где мне пришлось часами топать, Спасая тощий кошелек.
Оплошно снова полюбив, Смеюсь и плачу без причины. Жизнь ничему не научила, Покой и
Несладки сны, печальны встречи, Несчастья хлещут по лицу, Путем страданий и увечий Бредем к
Мой любимый уехал, я осталась одна; Затаенная в сердце, моя грусть не видна. По
Он уезжает навсегда, Последней радости не стало, Кругом темно. Врасплох застала Меня нежданная беда.
Непросто, но светл’о познанье, Плоды бесценны и скупы: От глубины нескладно-ранней До поздней зрелой
Он, не сказавший мне причины, Я, не желавшая понять… Беда по имени мужчина Произошла
Моей Венеции портрет — И узнаваемый, и странный, Впечатанный на много лет В сознанье
…Олигархи возроптали… Их немного потоптали, Кое-что растолковали, Кой-кого упаковали (Им самим понять едва ли).
Нашла ли верную тропу, Уйдя от призрачного мира? Ему пришлась не ко двору Упрямо-праведная
Один товарищ-атеист Мне говорил, что жизнь — как лист, Лист этот первозданно-чист, Пиши, что