Сергей Обрадович

Россия… Как в тысячелетье былом, Завьюженный мир обычен, Над полем пустынным На бойню, на

Нет родины там, где за труд земной — По счету плетей позор, Где солнце

В ногах за пригородом льстится Поземок — легендарный змей. Дороги настежь, и синица —

Пощады в бою Не будет врагу, Клянемся тебе, страна! Мы молоды. Мы в тяжелом

Что со мной было в этот вечер… Шел я, улицы не узнавая. Ветер обнимал

Мир затемнив от края до края, В нашу отчизну ворвался враг. Там, где прошел

И день пройдет; прошелестят, как мыши, Часы вечерние в сентябре; Сойдутся сумерки толпой неслышной

Сон беспросветный, Беспробудный, древний, С метелями, под свист сверчка. Тоска над смутною судьбой деревни,

1 В дверь постучали. Вечер был. Как птица загнанная, За окном метель, Неистово крича,

Как вялый колос, Мать поникла к сыну… До корня выжгло солнце все вокруг. Не

Мне врач твердит: — Поберегите сердце,- И жить и чувствовать спешит оно; Всходите медленнее

Не мираж в дымящейся синеве, И не вымысел, и не сон,— Старый негр На

Как черное стадо гигантов, У моря сойдясь к водопою, Вздымаются черные вышки Вечернего Биби-Эйбата.

О молодости мы скорбим, О молодости уходящей, По вечерам усталым, злым Жизнь старой называем

О скалы разбиваясь с криком, Шла насмерть за волной волна. Покоя нет в просторе

Над рощей, над глухой слободкой, Над проседью предзимних дней — Осенний звон, сухой и

Заскорузла потом блуза, На лице — морщины след, И сутула под обузою Поступь пережитых

И вот он решился — шагнул. Вокруг — Ни рук, ни опоры: один. Блуждало

Был мечтателем отец мой — самоучка-ювелир. Помню: вставил он однажды в перстень голубой сапфир.

Трепещущий сгусток бессонных дорог, Пылающий дымный след, Металла и камня недвижный поток, Реклам лихорадочный

Расчесывая тучки рыжие, Трубит в заводский рог восток. На каждую овьюженную крышу Наброшен розовый

Полдня без солнечных улыбок, С настойчивостью крота, Сжат, сдавлен черной лапой глыбы, Дроблю крутую

Навзничь легла, разметалась, сверкая, На берегу морском Девушка, словно из бронзы литая, В сиянии

Сожженные отстроят города, Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы. Но эти годы — их

С утра, румяная спросонок, Весна-ткачиха у села. Малиновыми перезвонами Звенит лучистая игла. И бор

Весь день звучат полозья звонкие. День к вечеру. Черней поля, И жалобней голодный вой

Вновь затерян лебедем прибрежным Парус рыбака вдали; И безумней любим мы и нежим Пыльные

Бабой сытой и крутогрудой Волга ластилась к берегам. Но иная земная удаль — По

Антоновка зреет, И грузно навис Над листопадом осенний анис. Сентябрь наливается синью крутой; Тревожный,

1 Зловещим скованный покоем, Покинутый в тревожный год, Грозя потухшею трубою, Сталелитейный стих завод.