Семён Ботвинник

Жалко старуху, Которая сына лишилась. Жалко девчонку, Которую милый покинул. Жалко собаку, Которую бросил

Выходят из земли, из тьмы и заточенья, те,что тогда ушли в отряды ополченья, и

Все доброе выстоит в мире: горевшие трижды сады, и сказки, и синие шири, и

В том городе, не верящем слезам, Есть женщина — она слезам не верит. Она

Мать склонилась над колыбелью: Только б дитятко не простыло, У ребёнка — опасный возраст…

Чугунные цепи скрипят на мосту. Последний гудок замирает в порту. Уходит река в темноту…

Сверкает лёд Памира, Подтаяв по весне… И свет, и радость мира В его голубизне.

Тень промелькнула — ружьё не весу, лес приумолк, вспоминая потери… Крупных зверей не осталось

Руины Грозного страшны, Дырявых стен провалы… Опять зловещий лик войны, В России — всё

Он был сложен, как Апполон, Она была стройна, как зонд желабоватый. И каждый день,

Какие видел я метели, Какие вихри душу жгли, Какие годы пролетели, Прошелестели, проползли! Крутой

Разбитые дзоты у станции Мга. Кирпич и железо, и в пепле снега, И тишь

От костров и от газовых камер Понемногу развеялся дым — Только мир содрогнулся и

Я ведь это видел сам. Мать расспрашивала долго. ‘Лги, — сказало чувство долга, Мать

После обстрелов, лишений, пепла и снега в крови — бродят по городу тени счастья,

В поликлинике в субботу Шум и тарарам Каждый рад спихнуть работу И толпится там

Ветра вой и волн свирепость — все видала, все снесла Петропавловская крепость, тучи рвущая

Опять весна ее зовет, опять неймется… Пусть эта женщина живет как ей живется… Зачем

Одна тебе песня дана — постой же, помедли немного… Единственна эта сосна, единственна эта

Где-то за юртой, за пологом тонким Крик раздаётся во мгле: Плачет верблюдица над верблюжонком,

Девушка торопится куда-то В час заката… Каблучки стучат. Вслед глядят и щурятся ребята, Я

Из-за того, что не пришло, ты не казни себя, Из-за того, что отошло, ты

Берлин горит. Подтаявшая тьма Все выше подымается и выше… Огонь вошел в угрюмые дома,

Шли сраженья от моря до моря, Почернел под разрывами снег… В арифметике общего горя

‘Отечественная война’ — Ученый труд, четыре тома… Уже ни пламени, ни грома: Таблицы, сводки,