Смотрю на дымку сизого заката
Смотрю на дымку сизого заката, На очертанья неподвижных гор, И все, что волновало грудь
Станция Серпухов
Твои глаза давно уже не снятся И никогда не будут сниться мне, Но буквы
Видения
Словно кубики слова перебираю, Все они затерты и замызганы. Как назвать тебя и с
Вижу птиц синеющую стаю
Вижу птиц синеющую стаю, Прорезающую облачные дали. Неужели чувства воскресают? Да они совсем не
Все повторяется
Все повторяется на свете — Вагоны, облака, дымок. Я, трижды совершеннолетний, Дышу, как юноша,
Все забыть, и прошлые года
Все забыть — и прошлые года, И тот мир, который был безбрежным, Я тебя
Я надену колпак дурацкий
Я надену колпак дурацкий И пойду колесить по Руси, Вдыхая запах кабацкий… Будет в
Пес
Откуда ты взялся — черный, кудлатый, Неимоверно славный пес? Жил ты бедно или богато,
Я пью тебя, пленительная жизнь
Я пью тебя, пленительная жизнь, Глазами, сердцем, вздохами и кожей. Казалось бы, что все
Под свист, улюлюканье, адский хохот
Под свист, улюлюканье, адский хохот Белоснежных зубов и ртов озорных Пой, не боясь прослыть
Я писем ждал, но странное молчанье
Я писем ждал, но странное молчанье Меня не удивило. Жизнь есть жизнь, Я принимаю
Провинциальный городок
Как жаль мне тех, кто не жил никогда В глухих провинциальных городах, Кто не
Я повинен пред тобой, Любовь
Я повинен пред тобой, Любовь! Но скажи, Вселенная, как быть И какой ценой угомонить
С годами ярче давних дней кипенье
С годами ярче давних дней кипенье И синева единственных очей. Черемухи и яблони цветенье,
Животворящий взгляд
Казалось мне, что все слова истерты, Что свежих слов мне не найти родник, Но
С каждым часом всё ниже и ниже
С каждым часом всё ниже и ниже Опускаюсь, падаю я. Вот стою я, как
Жизнь твоя
Ты прожил жизнь. Чего еще ты хочешь? Ты не болел проказой и чумой И,
Секунды любви
Я шел по дорогам, изрытым годами, Дышал, задыхался и падал в крови. И с
Севастополь
Смотрите на меня во все бинокли, Расширьте изумленные глаза: Я пережил осаду Севастополя, Хоть
Слова, ведь это груз в пути
Слова — ведь это груз в пути, Мешок тяжелый, мясо с кровью. О, если
Смольный
Довольно! Довольно! Довольно Истошно кликушами выть! Весь твой я, клокочущий Смольный, С другими —
Мимо Серпухова
Был хмурый день. Мы ехали в тумане, Дрожали стекла, плача и звеня. Любить тебя
Мне страшно, Я кидаю это слово
Мне страшно. Я кидаю это слово В холодный дым сверкающей земли. Быть может, ты
Не о любви прошу тебя я
Не о любви прошу тебя я, Не о безумстве в поздний час. Пусть пламя
Не степной набег Батыя
Не степной набег Батыя, Не анчара терпкий яд — Мне страшны слова простые: «Нет
Ночь в Барвихе
О, неужели все пойдет насмарку — И эта ночь, и эта тишина, И эти
Ах, с судьбою мы вечно спорим
Ах, с судьбою мы вечно спорим, Надоели мне эти игры, Чередуется счастье с горем,
Опускаются веки, как шторы
Опускаются веки, как шторы, Одному остаться позволь. Есть какой-то предел, за которым Не страшна
Баладжары
Я смотрю на клубы пара, Детство в памяти храня, Баладжары, Баладжары Уплывают от меня.
Перелистай страницы жизни
Перелистай страницы жизни И вслух прочти одну из них. Что в них найдешь ты?
Без тебя
И все-таки сквозь дым фантасмагорий И сквозь туман космической земли Читаю я в твоем
Блеснула боль в твоем прощальном взоре
Блеснула боль в твоем прощальном взоре, Покрылись сумраком любимые черты. Никто не дал мне
Бювар
Бювар старинный! Бабушка в Париже Тебя ласкала тайно от гостей. Ведь ты ей был
Цветущие розы мне снились всю ночь
Цветущие розы мне снились всю ночь В садах золотых Апшерона. Казалось мне, было все
Глаза засыпаны песком
Глаза засыпаны песком — Могу ли ветер осудить за это? Бывают странности. Понять их
Гроздья любви
Еще до рожденья звездой путеводной Нам служат горячие гроздья любви На торжищах людных, в
Как все пустынно, Пламенная медь
Как все пустынно! Пламенная медь. Тугих колоколов язвительное жало. Как мне хотелось бы внезапно
Любовь моя, ты солнцем сожжена
Любовь моя — ты солнцем сожжена. Молчу и жду последнего удара. Сухие губы. Темная
М.Ельпидифорову (Я знаю…)
Я знаю: он несчастней всех, Хоть ловко носит тогу счастья. Его улыбка, голос, смех…