Я, наверно, родился поздно
Я, наверно, родился поздно Или рано. Мне — не понять. Эти слишком домашние звезды
Вступление к поэме «Щорс»
Я открываю окна в полночь. И, полнясь древней синевой И четкостью граненой полнясь, Ночь
Ветер, что устал по свету рыскать
Ветер, что устал по свету рыскать, Под стеной ложится на покой. Я мечтаю о
Весна разлилась по лужицам
Весна разлилась по лужицам, Воробей по-весеннему кружится, Сосулька слезливо сосулится, Гудит по-весеннему улица. Эй,
Весна моя
Весна моя! Ты снова плещешь в лужах, И вновь Москва расцвечена Тобою в желть
В этих строках все
В этих строках все: и что мечталось И что плакалось и снилось мне, Голубая
У земли весенняя обнова
У земли весенняя обнова, только мне идти по ноябрю. Кто меня полюбит горевого, я
Ты снова, комнатка моя
Ты снова, комнатка моя, Плывешь сквозь захмелевший вечер. И снова шорохи таят Надежду о
Тигр в зоопарке
Ромбическая лепка мускула И бронза — дьявол или идол, И глаза острого и узкого
Тебе опять совсем не надо
Тебе опять совсем не надо Ни слов, ни дружбы. Ты одна. Шесть сотен верст
Старый город над рекой дремучей
Старый город над рекой дремучей В древности своей, Над той рекой, По которой проплывают
Снова осень проходит скверами
Снова осень проходит скверами, Клены старые золотя, Снова мне, ни во что не веруя,
Снова месяц висит ятаганом
Снова месяц висит ятаганом, На ветру догорает лист. Утром рано из Зурбагана Корабли отплывают
Поговорим о счастье
Поговорим о счастье. Вечер. Стихи. Окурки. Абажур. Зеленый свет. Не им ли мечен, В
Опять походкой воровскою
Опять походкой воровскою проходит ветер по Тверской… И полночь вновь летит тоскою, полынной древнею
О пошлости
У каждой ночи привкус новый, Но так же вдребезги храпят И спят, откушав, Ивановы,
Ну скажи мне ласковое что-нибудь
Ну скажи мне ласковое что-нибудь, Девушка хорошая моя. Розовеют облака и по небу Уплывают
Ну, как же это мне сказать
Ну, как же это мне сказать, Когда звенит трамвай, И первая звенит гроза, И
Ночь пройдет по улицам
Ночь пройдет по улицам До нездешниx улиц. Как она сутулится — Кофточка на стуле.
Неустойчивый мартовский лед
Неустойчивый мартовский лед Пешеходами изувечен. Неожиданно вечер придет, До усталости милый вечер. Мы останемся
Не додумав малой толики
Не додумав малой толики И строки не дочитав, Засыпает та, что только Горьковатая мечта.
Нам лечь, где лечь
Нам лечь, где лечь, И там не встать, где лечь. И, задохнувшись «Интернационалом», Упасть
На кого ты, девушка, похожа
На кого ты, девушка, похожа? Не на ту ль, которую забыл В те года,
Мы сами не заметили, как сразу
Мы сами не заметили, как сразу Сукном армейским начинался год, Как на лету обугливалась
Мой приятель, мой дружище
Мой приятель, мой дружище, Мой товарищ дорогой, Ты видал ли эти тыщи Синих звезд
Люди не замечают, когда кончается детство
Люди не замечают, когда кончается детство, Им грустно, когда кончается юность, Тоскливо, когда наступает
Листок, покрытый рябью строк
Листок, покрытый рябью строк, Искусство, тронутое болью, Любовь, тоска, надежда, рок, Единственность моих мазков,
Лирическое отступление
Из романа в стихах Есть в наших днях такая точность, Что мальчики иных веков,
Капитан непостроенных бригов
Капитан непостроенных бригов, атаман несозданных вольниц, это я говорю — довольно! Без истерик. Подпишем
Как Парис в старину
Как Парис в старину, ухожу за своею Еленой… Осень бродит по скверам, по надеждам
И тишина густеет
И тишина густеет, И бродят ломкие тени, И в комнате чуть-чуть дымно От трубок
И немножко жутко
И немножко жутко, И немножко странно, Что казалось шуткой, Оказалось раной. Что казалось раной,
Девушка взяла в ладони море
Девушка взяла в ладони море, Море испарилось на руках. Только соль осталась, но на
Чубарики-чубчики
Подымем по чарочке, Улыбнемся весело («Весело ли, милый мой, Взаправду ли весел?»). Не надо,
Быть может, мы с тобой грубы
Быть может, мы с тобой грубы. Быть может, это детский пыл… Я понимал —
Бригантина
Песня Надоело говорить и спорить, И любить усталые глаза… В флибустьерском дальнем море Бригантина