Михаил Кузмин
Когда мне говорят: «Александрия», я вижу белые стены дома, небольшой сад с грядкой левкоев,
Декабрь морозит в небе розовом, нетопленный чернеет дом, и мы, как Меньшиков в Березове,
Как девушки о женихах мечтают, Мы об искусстве говорим с тобой. О, журавлей таинственная
Как месяц молодой повис Над освещенными домами! Как явственно стекает вниз Прозрачность теплыми волнами!
Легче пламени, молока нежней, Румянцем зари рдяно играя, Отрок ринется с золотых сеней. Раскаты
Где слог найду, чтоб описать прогулку, Шабли во льду, поджаренную булку И вишен спелых
Моряки старинных фамилий, влюбленные в далекие горизонты, пьющие вино в темных портах, обнимая веселых
На берегу сидел слепой ребёнок, И моряки вокруг него толпились; И улыбаясь он сказал:
О, быть покинутым — какое счастье! Какой безмерный в прошлом виден свет — Так
Разве неправда, что жемчужина в уксусе тает, что вербена освежает воздух, что нежно голубей
Сегодня праздник: все кусты в цвету, поспела смородина, и лотос плавает в пруду, как
У всех одинаково бьётся, Но разно у всех живёт, Сердце, сердце, придётся Вести тебе
В проходной сидеть на диване, Близко, рядом, плечо с плечом, Не думая об обмане,
Их руки были приближены, Деревья были подстрижены, Бабочки сумеречные летали. Слова все менее ясные,
Подслушанные вздохи о детстве, когда трава была зеленее, солнце казалось ярче сквозь тюлевый полог
Переходы, коридоры, уборные, Лестница витая, полутемная; Разговоры, споры упорные, На дверях занавески нескромные. Пахнет
Весною листья меняет тополь, весной возвращается Адонис из царства мертвых… ты же весной куда