Маргарита Алигер

Вступление Я так приступаю к решенью задачи, как будто конца и ответа не знаю.

Один мой друг женился в тридцать лет на девушке восемнадцатилетней. Пошли осуды, пересуды, сплетни:

Тем не менее приснилось что-то. …Но опять колесный перестук. После неожиданного взлета я на

Идет спектакль,- испытанное судно, покинув берег, в плаванье идет. Бесповоротно, слаженно и трудно, весь

За какие такие грехи не оставшихся в памяти дней все трудней мне даются стихи,

Сквозь перезревающее лето паутинки искрами летят. Жарко. Облака над сельсоветом белые и круглые стоят.

Я все плачу — я все плачу — плачу за каждый шаг. Но вдруг

Я вижу в окно человека, который идет не спеша по склону двадцатого века, сухую

…На скрещенье путей непреложных дом возник из сырой темноты. В этой комнате умер художник,

Крутой обрыв родной земли, летящий косо к океану, от синевы твоей вдали тебя я

В мире, где живёт глухой художник, дождик не шумит, не лает пёс. Полон мир

Уже сентябрь за окном, уже двенадцать дней подряд все об одном и об одном

Три с лишком. Почти что четыре. По-нашему вышло. Отбой. Победа — хозяйка на пире.

Осенний ветер пахнет снегом, неверным, первым и сырым. Привыкши к ветреным ночлегам, мы в

Я замечаю, как мчится время. Маленький парень в лошадки играет, потом надевает шинель, и

Светлые, прозрачные глаза твердости остывшего металла… Не о вас ли много лет назад, смолоду,

Слезу из глаз, как искру из кремня, хорошим словом высечь — что за диво!

А разве ты не думаешь о прежнем? …Над чайханой горели огоньки. Бараньим жиром и

С пулей в сердце я живу на свете. Мне еще нескоро умереть. Снег идет.

Высокочтимые Капулетти, глубокоуважаемые Монтекки, мальчик и девочка — это дети, В мире прославили вас

Забайкалье. Зарево заката. Запоздалый птичий перелет. Мой попутчик, щурясь хитровато, мятные леденчики сосет. За

Прошу тебя, хоть снись почаще мне. Так весело становится во сне, так славно, словно

Я помню сырую комнату с огромной дымящей печью, Где на одну стипендию мы жили

Поезда Окружной дороги раскричались, как петухи. Встав на цыпочки на пороге, входит утро в

Подживает рана ножевая. Поболит нет-нет, а все не так. Подживает, подавая знак: — Подымайся!

Как странно томит нежаркое лето звучаньем, плывущим со всех сторон, как будто бы колокол

В кибитках у колодцев ночевать случалось и неделями подряд. Хозяева укладывали спать ногами к

В южном городе был день морозный. Море поседело в этот день. Нам прочла учительница

Откуда б я ни уезжала, перед отъездом всякий раз тужу: все впопыхах, вое мало!

Осень только взялась за работу, только вынула кисть и резец, положила кой-где позолоту, кое-где

Опять хожу по улицам и слышу, как сердце тяжелеет от раздумья и как невольно

По всей земле, во все столетья, великодушна и проста, всем языкам на белом свете

Мы будем суровы и откровенны. Мы лампу закроем газетным листом. О самом прекрасном, о

Крестьянский дом в Пасанаури. Ночлега доброго уют. …Вдали играют на чонгури и песню юноши

Несчетный счет минувших дней неужто не оплачен? …Мы были во сто крат бедней и

Я хожу широким шагом, стукну в дверь, так будет слышно, крупным почерком пишу. Приглядел

Над полем медленно и сонно заката гаснет полоса. Был день, как томик Стивенсона, где

Первый шорох, первый голос первого дрозда. Вспыхнула и откололась поздняя звезда. Все зарделось, задрожало…

Что не по нас — мы скажем иногда: — При коммунизме будет по-другому.— А

Рабочий катерок мотало от Лиственничной до Котов. Дождем туманным застилало красу высоких берегов. Но

Я в комнате той, на диване промятом, где пахнет мастикой и кленом сухим, наполненной

Тополей влюбленное цветенье вдоль по Ленинградскому шоссе… Первое мое стихотворенье на твоей газетной полосе…

Мне жалко радостей ребячьих, которых больше в мире нет,- одесских бубликов горячих, дешевых маковых

Мне предначертано в веках, из дома изгнанной войною, пройти с ребенком на руках чужой

Прошли года, затягивая шрамы, как след в песке — касание волны, и пряничные вяземские

Милые трагедии Шекспира! Хроники английских королей! Звон доспехов, ликованье пира, мрак, и солнце, и

Стихи должны поэту сниться по сотне памятных примет. Как пешеходу в зной — криница,

Люди мне ошибок не прощают. Что же, я учусь держать ответ. Легкой жизни мне

Летний день заметно убывает. Августовский ветер губы сушит. Мелких чувств на свете не бывает.

Будний день похож на воскресенье. На душе ни тягот, ни обид. За окном смятение

Колокольный звон над Римом кажется почти что зримым,- он плывет, пушист и густ, он