Леонид Мартынов

Я Вас Люблю! Поэтому Весь мир творю я заново. Он стар. Мильоны лет ему.

Закрывались магазины, День кончался, остывая; Пахли туфлей из резины Тротуар и мостовая. В тридцатиэтажном

Звонят в Елоховском соборе. И это значит — понимай, Что вслед за пасхой очень

У ночи — мрак, У листьев — шум, У ветра — свист, У капли

В чём убедишь ты стареющих, Завтрашний день забывающих, Спины на солнышке греющих И о

В отдаленье, Как во время оно, Крылись чьи-то дачи, не близки. Где-то что-то крикнула

Я видел Много звёзд: Не только стаи, А табуны их, целые стада, Скакали, пыль

Вообразите Оторопь всесильных Вчера еще сановников надменных. Вообразите возвращенье ссыльных, Освобождение военнопленных. Вообразите Концессионеров,

На заре розовела от холода Крутобокая белая Вологда. Гулом колокола веселого Уверяла белая Вологда:

Юнец, Недели две Я в Ленинграде жил. Купаючись в Неве, Ее я переплыл. Был

Померк багряный свет заката, Громада туч росла вдали, Когда воздушные фрегаты Над самым городом

Всё — Как он набирался сил, Как в небесах владел собой И невесомость выносил

В роще, Где туристами Ставятся шатры, Есть над быстрой Истрою Древние бугры. Где стоят

Ты Хмуришься, Не тая Своих опасений, Что я Играю под вечер осенний Весеннюю роль

Я поднял стихотворную волну. Зажег я стихотворную луну Меж стихотворных облаков И вот решил:

Обманывают невольно Меня и добрые друзья, Но мне от этого не больно: Обманываюсь, но

Где книги наши? Я отвечу: — Они во мгле библиотек. Но с тихой вкрадчивою

Событье Свершилось, Но разум Его не освоил еще; Оно еще пылким рассказом Не хлынуло

И вот В ночном Людском потоке Мою дорогу пересек Седой какой-то, и высокий, И

Я опять тебя обидел — Понимаю, сознаю, Я опять тебя обидел За доверчивость твою.

Когда Пахнёт Великим хаосом — Тут не до щебета веселого, И кое-кто, подобно страусам,

Диалектика полета! Вот она: Ведь не крылатый кто-то, Черт возьми, а именно бескрылый По

Ложь Поначалу в самых мелочах, А дальше — больше, гладко, без заминки, Как будто

А если Нос мы вздернем И ухмыльнемся черство, Предупреждаю: с корнем я вырву непокорство!

Теперь, Когда столь много новых книг И многому идет переоценка, Я как-то заново прочел

Рифм изобилие Осточертело мне. Ну, хорошо, я сделаю усилие И напишу я белые стихи!

Есть люди: Обо мне забыли, А я — о них. У них всегда автомобили,

Отыскал В тиши я деревенской У слиянья Истры и Москвы Камень в форме и

Мои Товарищи, Поэты, Вы Быль и явь И тайный знак, Любые времени приметы Читать

Зима. Снежинка на реснице, И человеку детство снится, Но уйма дел у человека, И

Помню Двадцатые годы — Их телефонные ручки, Их телеграфные коды, Проволочные колючки. Помню Недвижные

Что песня? Из подполья в поднебесье Она летит. На то она и песня. А

Ангел мира есть И ангел мора, Ангелы молчания на сборищах… Я любуюсь Ангелами спора,

Что говорить, Я видел города; Будь житель их латинянин, германец, Порой глядишь: седая борода,

Я помню: Целый день Всё время Падал снег И всею тяжестью Висел на черных

Что, Алеша, Знаю я о Роне, Что я знаю о Виссарионе, О создателе пяти

Еще существовал Санкт-Петербург, В оцепененье Кремль стоял московский, И был юнцом лохматым Эренбург, Да

Возвращались солдаты с войны. По железным дорогам страны День и ночь поезда их везли.

Я думаю О Рерихе, О том, как он попал Проездом из Америки в Гоа

Есть Страх: Не распылиться в прах, Не превратить пыланья в тленье И чистый благородный

О годовщины, Годовщины, Былые дни! Былые дни, как исполины, Встают они! Мы этих дней

От города не отгороженное Пространство есть. Я вижу, там Богатый нищий жрет мороженое За

О, Венгрия, Не из преданий старых Я черпаю познанья о мадьярах, А люди вкруг

Одни стихи Приходят за другими, И кажется, Одни других не хуже: Иные появляются нагими.

— Будьте Любезны, Будьте железны! — Вашу покорную просьбу я слышу.- Будьте железны, Будьте

В древности Мыслители бывали Как художники и как поэты И бывало краткие давали, Но

По мненью бедноты, Мы — богачи: У нас все сказки делаются былью И вообще

Будто Впрямь по чью-то душу Тучи издалека С моря движутся на сушу С запада,

Все-таки Разрешилось, Больше терпеть не могла, Гнев положила на милость. Слышите: Градус тепла! И

Что-то Новое в мире. Человечеству хочется песен. Люди мыслят о лютне, о лире. Мир

Где-то Крикнул петел, Дятел застучал, Что-то им ответил, сонно замычал В утреннем тумане, высунув