Вы носите любовь в изысканном флаконе
Вы носите любовь в изысканном флаконе, В гранёном хрустале смеющейся души. В лазурных розах
Вернисаж осени
Осенней улицы всхлипы вы Сердцем ловили, сырость лаская. Фольгу окон кофейни Филиппова Блестит брызги
Вчера мы солнце хоронили
Вчера мы солнце хоронили. И в час, как к морю мы пришли, О чём-то
Трубами фабрик из угольной копоти
Трубами фабрик из угольной копоти На моих ресницах грусть черного бархата Взоры из злобы
Смелый путь безумным только ведом
Смелый путь безумным только ведом, Тем, кто чужд безумной суете, Кто не ходит общим,
Сегодняшнее
Маме Кто-то нашёптывал шелестом мук Целый вечер об израненном сыне, В струнах тугих и
Самоубийца
Ел. Ш. Загородного сада в липовой аллее Лунный луч, как мёртвый, в кружеве листвы,
Романтический вечер
Владимиру Маяковскому Вечер был ужасно громоздок, Едва помещался в уличном ридикюле, – Неслышный рыцарь
После
Юрию Юркуну Сберут осколки в шкатулки памяти, Дням пролетевшим склонять знамена И на заросшей
Польше
Михаилу Кузмину Июльское солнце печёт и нежится, Следя за суетой тревог, Как пыльным облаком
Похоронная песнь
Где люди молились когда-то И рыли умершим могилы, Там встали рядами солдаты Чужою холодною
Пил безнадёжный чай
Пил безнадёжный чай. В окне струился Закатной киновари золотой Поток. А вечер близко наклонился,
Осененочь
Ветер, небо опрокинуть тужась, Исслюнявил мокрым поцелуем стекла. Плащ дождя срывая, синий ужас Рвет
Осень годов
Иду сухой, как старинная алгебра, В гостиной осени, как молочный плафон, Блудливое солнце на
Огни портовой таверны
Огни портовой таверны, Бриллианты улыбок и ругань. В волосы звуков вечерних. Пыль вплетена. Сон
Несколько слов к моей памяти
Я свой пиджак повесил на луну. По небу звёзд струят мои подошвы, И след
Мадригал
Мои глаза преддверье летней ночи, В июле вечер, тюль из синевы. В них каждый
Le chemin de fer
«Выпили! Выпили!», — жалобно плачем ли Мы, в атласных одеждах фигуры карт? Это мы,
И еще
В час, когда гаснет закат и к вечеру, Будто с мольбой протянуты руки дерев,
Бельгии
Владиславу Ходасевичу Словно тушью очерчены пальцы каналов, Ночь – суконная, серая гладь без конца,
Автопортрет
Влюбленный юноша с порочно-нежным взором, Под смокингом легко развинченный брюнет, С холодным блеском глаз,
Ave
Восклицаньем светлых Ave Ты наполни храм Мадонны И к её незримой славе Прикоснись мечтой
Аэромечта
Взмоторить вверх, уснуть на пропеллере, Уснуть сюда, сюда закинув голову, Сюда, сюда, где с