Ben escrivia motz et sons (О забытом трубадуре, что ушел в иной предел)

О забытом трубадуре, что ушел в иной предел,

Было сказано, что стройно он слагал слова и пел

И не только пел он песни, но умел их записать,

В знаки, в строки, и в намеки жемчуг чувства нанизать.

Эти песни трубадура! Эти взоры chatelaine!

Эти звоны, перезвоны двух сердец, попавших в плен.

Я их вижу, знаю, слышу, боль и счастье их делю,

Наши струны вечно-юны, раз поют они. «Люблю».

Мертвый замок, долгий вечер, мост подъятый, рвы с водой,

Свет любви, и звон мгновенья вьются, льются чередой.

Нет чужих, и нет чужого, нет владык, и нет рабов,

Только льется серебристый ручеек напевных слов.

О, ручей, звончей, звончее. Сердце просит, мысль зовет.

Сердце хочет, мысль подвластна, власть любви — как сладкий мед.

Эта власть раба равняет с самой лучшей из цариц.

Взор темнеет, сказка светит из-под дрогнувших ресниц.

Эти песни трубадура! Эти взоры chatelaine!

Сколько пышных стран раскрылось в двух сердцах средь темных стен.

Раб — с царицей, иль рабыня наклонилась к королю?

О, любите, струны юны, раз поют они «Люблю»!