Кулакияда

Среднее время чтения: 5 минут(ы)

ПЕСНЬ 1

Шуми, греми, незвучна лира

Еще неопытна певца,

Да возглашу в пределы мира

Кончину пирогов творца.

Да возвещу я плач ужасный

Трех тафелей , всех поваров .

Друзья! Уж Кулаков несчастный

Не суетится средь котлов .

Уж глас его не раздается

10 В обоих кухнях здесь,

От оного уж не мятется

Собор его команды весь.

Уже в горохе пременился

Доселе вкус приятный нам,

Картофель густоты лишился

И льется с мисок по столам.

И ах! Наперсника лишенный,

Восплакал, возрыдал Бобров ,

Такой потерей огорченный,

20 Он перебил всех поваров .

Но Аполлон велеречивый

И Клио с громкою трубой,

Поведайте: масло-любивый

Так кончил дни герой:

Среди котлов на очаге

Возвышен, восседал Бобров ,

Внизу с чумичкою в руке

Стоял смиренно Кулаков .

Стоял… власы его вздымались,

30 Стоял… вздыхал, не говоря,

Его лишь взоры устремлялись

На кухню славного царя.

Напрасно тщился пес Боброва ,

Ласкаяся, его развеселить,

Напрасно повара Косого

Тулаев притащил смешить.

Бобров, Бобров замысло<ва>тый!

Успеха даже не имел,

И Кулаков в свои палаты

40 С тоскою мрачною отшел.

Лишь только с лестницы спустился,

Как вдруг бездыханный он пал.

«Аминь! Он жизни сей лишился», —

Тут шедший повар закричал.

Царя чертог тут взволновался,

Когда достиг к нему звук слов;

Се вопль повсюду промчался —

И с плачем пробежал Бобров ,

Следом ему пес колченогой,

50 Хромая, к телу прилетел,

Бобров вопил: «О боги! боги!»

А пес, визжавши, весь вспотел.

«Почто меня ты оставляешь, —

Несчастный продолжал Бобров , —

Мою ты жизнь отравляешь,

Не буду есть я пирогов!

Восстань, очнись! О, мой любезный,

Восстань, прошу тебя, восстань!

Почто велишь мне лить ток слезный —

60 Восстань, я простираю длань».

Осталось втуне то моленье,

Труп хладный воплям не внимал,

Скончался тот, о провиденье!

Кто хворост маслом поливал.

Скончался тот, кого страшились

Сапожня, кухня, погреба;

Скончался тот, кому дивились

Чаны на кухне вне себя.

Тс… тс… Пегас, скачи потише

70 И против воли не неси,

А как взлететь захочешь выше,

То у других ты попроси,

А я устал, да и довольно

Теперь бумаги измарал,

Но нет, всё несет невольно,

Чтоб погребенье описать.

Быть так, я для тебя склонюся

И погребенье пропою,

Ретивый, только я боюся,

80 Что сломит голову мою.

ПЕСНЬ 2

О Аполлон! Подай мне лиру,

Подай Кастальских кубок вод,

Да воспою достойну миру

В Смоленск я погребальный ход.

Впреди предшествовал Тулаев ,

За ним шел Зайцев, Савинов ,

С рябою харею Миняев ,

Потом Затычкин и Смирнов .

Их гласы п о всюду сливались,

90 Трясли всё зданье по странам,

Глубоко в сердце отзывались

И смех и плач являли нам.

Тулаев с Зайцевым ревели,

Савинов тенором тянул,

Смирнов, Миняев тихо пели,

Затычкин что есть мочи дул.

А Силин, с ними съединяся,

По-козьи, кажется, кричал,

Тут пес лизал его, льстяся,

100 И трели с визгом подпущал.

За ними зрелась колесница,

Везомая тремя коньми,

Попон на коих, как тряпица,

Разорван влекся по земли.

Коней, занятых из-под чана,

Имея факелы в руках,

Вели два наши великана,

Как можно делав меньше шаг.

За колесницею ж родные

110 И тьма в слезах знакомых шли,

Вблизи ж и соус и жаркие,

Как будто ордена, несли.

На гробе же пирог за шпагу

С чумичкою большой лежал,

Что Кулаков имел отвагу

На чадной кухне быть являл.

Потом шел Краснопевиев бледный

С супругой бледною своей,

Неся котел луженый, медный,

120 Как бы усопшего трофей.

Но, муза, пой, я зрю Боброва :

Власы растрепаны на нем,

Лице искажено сурово,

И слезы катятся ручьем.

Он рвется, плачет, умирает

И жалостный являет вид,

Едва очнется — упадает,

Не может вовсе говорить.

Но наконец уста открылись,

130 И прямо, Кулаков, к тебе

Слова высоко устремились, —

Я стану продолжать себе;

Но вот и к кухне подъезжают

В кафтанах новых повара,

В кастрюли громко ударяют,

Провозгласив трикрат — «Ура!».

С такой процессией прекрасной

В Смоленской тело провезли

И в мрак сырой могилы страшной

140 Героя кухни погребли.

Прости, священна тень героя,

Долг мудрый слабому прощать.

Прости, что, лиру я настроя,

Мог слабо тень твою бряцать.

Я знаю, точно недостоин

Вещать о всех делах твоих,

Я не пиит, а только воин,

В устах моих нескладен стих.

А ты! О мудрый, знаменитый!

150 Царь кухни, мрачных по

гребов,

Топленым жиром весь политый,

Единственный герой Бобров .

Не озлобися на поэта,

Тебя который воспевал,

И знай, у каждого кадета

Невежей я бессмертен стал.

Прочтя сии строки, потомки

Вспомянут, мудрый, о тебе,

Твои дела прославят громки,

160 В<о>спомнят также обо мне.

Рейтинг
( Пока оценок нет )