Иосиф Уткин

«Ну-ка, двери отвори: Кто стоит там у двери?» «Это нищий, Аннушка». «Дай краюху старику

Мы любим дом, Где любят нас. Пускай он сыр, пускай он душен. Но лишь

До курных хат — недалеко, И кони ладно пропотели. Буран косматым кулаком Мотал и

Мы с тобою станем старше. Загрустим. Начнем седеть. На прудах на Патриарших Не придется

На столе — бутылка водки, Под столом — разбитый штоф. Пью и плачу я…

Если я не вернусь, дорогая, Нежным письмам твоим не внемля, Не подумай, что это

Не люблю, если сыро и гнило. Красотой этих мест покорён, Для своей односпальной могилы

Через Речную спину, Через Лучистый плёс Чугунной паутиной Повис тяжелый мост. По краю —

Вот какое дело было: В доме девушка жила. Уходила, приходила И однажды не пришла.

Моряк вступил на крымский берег — Легко и весело ему! Как рад моряк! Он

Ужасом в сердце высечен Желтый поволжский год. Сколько их, сколько… тысячи!- Улицей снятых сирот.

Трудно нам с тобой договориться, Трудно, милая, трудней всего: Резко обозначена граница Счастья твоего

Нас годы научили мудро Смотреть в поток До глубины, И в наших юношеских кудрях

По Кузнецкой улице Ехал поп на курице… Едет батюшка пешком, Тарантас накрыт мешком —

Послушай меня: я оттуда приехал, Где, кажется, люди тверды, как гранит, Где гневной России

Партизанская песня Маруся, Маруся, зеленые очи, Родная сибирская кровь! Как вспомню — так вздрогну,

Шел с улыбкой белозубой Барабанщик молодой… Пляшут кони, Льются трубы Светлой медною водой. В

…Я тебя не ждала сегодня И старалась забыть любя. Но пришел бородатый водник И

Вы уедете, я знаю, За ночь снег опять пройдет. Лыжня синяя, лесная Постепенно пропадет.

За синим морем — корабли, За синим морем — много неба. И есть земля

Не могли бы вы, сестрица, Командиру услужить? Не могли бы вы петлицы На шинель

Не дивимся, если хлопец Ходит с дивчиной за тын. А дивимся, если хлопец Ходит

Где-то на Азорских островах Девушки поют чудную песню. В тихих и бесхитростных словах Вымысел

В тополях пылает осень… И ко мне издалека Ветер тянет И доносит Песню рыбака.

Глупым недугом разлуки Добрым людям сводит руки. Наплодили Люды… Лиды… Людоеды — инвалидов! Очень

Каждый спину и душу сгорбил, И никто не хотел постичь. Из Кремля прилетели скорби:

Вошел и сказал: «Как видишь, я цел, Взять не сумели Враги на прицел. И

Лампы неуверенное пламя. Непогодь играет на трубе. Ласковыми, нежными руками Память прикасается к тебе.

Други, Это не годится! Чуть волна на горизонте — Вы сейчас На квинту лица,

Мальчишку шлепнули в Иркутске. Ему семнадцать лет всего. Как жемчуга на чистом блюдце, Блестели

На стременах он тверже, пожалуй. Ишь, как криво под валенком пол! До Саянов, Как

На вокзале хмуро… сыро… Подойти сейчас к кассиру И сказать без всякой фальши «Дайте

Наш путь крестами обозначен. Но крепок дуб от старческих морщин! Закал борьбы: теряя, мы

Где хитрых ног смиренное движенье, Где шум и дым, Где дым и шум,- Она

От тебя-то я не скрою, Расскажу тебе одной: Иностранного покроя Есть костюмчик выходной. Модный.

Какой контраст!.. Подумать стыд: Куда ни глянь — повсюду, Как медь пасхальная, блестит Астральная

Вот он! Слушайте и пейте. Вот он! Чей-то и ничей. Как серебряная флейта, Лег

Приподнимет Гордо морду, Гордо стянет Профиль птичий… Сколько стоит Ваша гордость? Цену — вашему

Мне всегда зимою снится — Этот сон я берегу — Серебристая синица Звонко плачет

Доктора… они не понимают: Малярией, говорят, томим. Мне прописано. Я принимаю Добрые советы И

Я люблю пережитые были В зимний вечер близким рассказать. Далеко, в заснеженной Сибири, И

На углу Поплавской Господин живет: Борода — коляской, Колесом — живот. Кто такой —

Мама в комнате не спит. Папа в комнате сопит. И у мамы И у

Что любится, чем дышится, Душа чем ваша полнится, То в голосе услышится, То в

Задала любовь задачу Нам с тобою вместе жить, Да не вышло нам удачи Дело

Я видел девочку убитую, Цветы стояли у стола. С глазами, навсегда закрытыми, Казалось, девочка

Оптимистические строфы Как сажа свеж, Как сажа чист, Черт-трубочист качает трубы. Вдруг солнце —

Хорошо в груди носить надежды, Если дома — И огонь и хлеб. Пуст мой

На улице полночь. Свет догорает. Высокие звезды видны. Ты пишешь письмо мне, моя дорогая,

Двое тихо говорили, Расставались и корили: «Ты такая…» «Ты такой!..» «Ты плохая…» «Ты плохой!..»

Тревожен век. И мне пришлось скитаться. И четко в памяти моей Глаза печального китайца