Должник

Подгулявший шутник, белозубый, как турок,

Захмелел, прислонился к столбу и поник.

Я окурок мой кинул. Он поднял окурок,

Раскурил и сказал, благодарный должник:

«Приходи в крематорий, спроси Иванова,

Ты добряк, я сожгу тебя даром, браток».

Я запомнил слова обещанья хмельного

И бегущий вдоль потного лба завиток.

Почтальоны приходят, но писем с Урала

Мне в Таганку не носят в суме на боку.

Если ты умерла или ждать перестала,

Разлюбила меня,- я пойду к должнику.

Я приду в крематорий, спущусь в кочегарку,

Где он дырья чинит на коленях штанов,

Подведу его к топке, пылающей жарко,

И шепну ему грустно: «Сожги, Иванов!»ДОЛЖНИК

Подгулявший шутник, белозубый, как турок,

Захмелел, прислонился к столбу и поник.

Я окурок мой кинул. Он поднял окурок,

Раскурил и сказал, благодарный должник:

«Приходи в крематорий, спроси Иванова,

Ты добряк, я сожгу тебя даром, браток».

Я запомнил слова обещанья хмельного

И бегущий вдоль потного лба завиток.

Почтальоны приходят, но писем с Урала

Мне в Таганку не носят в суме на боку.

Если ты умерла или ждать перестала,

Разлюбила меня,- я пойду к должнику.

Я приду в крематорий, спущусь в кочегарку,

Где он дырья чинит на коленях штанов,

Подведу его к топке, пылающей жарко,

И шепну ему грустно: «Сожги, Иванов!»

Подгулявший шутник, белозубый, как турок,

Захмелел, прислонился к столбу и поник.

Я окурок мой кинул. Он поднял окурок,

Раскурил и сказал, благодарный должник:

«Приходи в крематорий, спроси Иванова,

Ты добряк, я сожгу тебя даром, браток».

Я запомнил слова обещанья хмельного

И бегущий вдоль потного лба завиток.

Почтальоны приходят, но писем с Урала

Мне в Таганку не носят в суме на боку.

Если ты умерла или ждать перестала,

Разлюбила меня,- я пойду к должнику.

Я приду в крематорий, спущусь в кочегарку,

Где он дырья чинит на коленях штанов,

Подведу его к топке, пылающей жарко,

И шепну ему грустно: «Сожги, Иванов!»