Артюр Рембо
Французы семидесятого года, бонапартисты-республиканцы, вспомните о своих отцах в девяносто втором году. Поль де
Весна раскрылась так легко, Так ослепительна природа, Поскольку Тьер, Пикар и Кo Украли Собственность
Из ржавой ванны, как из гроба жестяного, Неторопливо появляется сперва Вся напомаженная густо и
Прекрасный херувим с руками брадобрея, Я коротаю день за кружкою резной: От пива мой
В провалах зелени поет река чуть слышно, И весь в лохмотья серебристые одет Тростник…
Беспечно плещется речушка и цепляет Прибрежную траву и рваным серебром Трепещет, а над ней
I Очаг желания, причастный высшим силам, На землю солнце льет любовь с блаженным пылом;
Ладони этих рук простертых Дубил тяжелый летний зной. Они бледны, как руки мертвых, Они
Встал Праведный столбом. Сейчас он плечи скроет В багряном золоте заката. Я в поту
Юность беспечная, Волю сломившая, Нежность сердечная, Жизнь погубившая, — Срок приближается, Сердце пленяется! Брось
Эй, вы, трусы! Всем скопом гоп-ля на вокзалы! Солнца огненным чревом извергнутый зной Выпил
Между тем как несло меня вниз по теченью, Краснокожие кинулись к бичевщикам, Всех раздев
В зеленеющей яме щебечет ручей, За траву безрассудно хватаясь клочками Серебристой струи. Пеной ярких
Найди-ка в жилах черных руд Цветок, ценимый всеми на́ вес: Миндалевидный изумруд, Пробивший каменную
Он долго растравлял любовный трепет под Сутаной черною и руки тер в перчатках, Метался
1. Предки (Они) Твои великие мы Предки, Предки! Покрытые холодным потом Луны, деревьев и
Когда на детский лоб, расчесанный до крови, Нисходит облаком прозрачный рой теней, Ребенок видит
Где ветви, словно облако резное, Сквозь золото резьбы, среди купав, Где, цепенея в тишине
На лобик розовый и влажный от мучений Сзывая белый рой несознанных влечений, К ребенку
Лето. Утро. Четыре часа. Еще сон не покинул влюбленных. В дальних рощах, росой окропленных,
Что нам, душа моя, кровавый ток, И тысячи убийств, и злобный стон, И зной,
Дубовый, сумрачный и весь резьбой увитый, Похож на старика объемистый буфет; Он настежь растворен,
Заняв последний ряд на скамьях деревянных, Где едкий полумрак впивается в глаза, Они вклиняют