Алексей Жемчужников

Лишь вступит жизнь в такую пору, Когда конец всё ближе к ней,— Былое умственному

Средь сонма бюрократов умных Я лестной чести не искал Предметом быть их толков шумных

Чтоб мне в моих скорбях помочь, Со мной ты плакала, бывало… Теперь не плачь!

Я не один; всегда нас двое. Друг друга ненавидим мы. Ему противно всё живое;

Опять пустынно и убого; Опять родимые места… Большая пыльная дорога И полосатая верста! И

Вослед за речью речь звучала: «Народ, законность, власть, права…» Что ж это? Громкие ль

На той же я сижу скамейке, Как прошлогоднею весной; И снова зреет надо мной

Тебе, знать, невтерпеж, Когда, в минорном тоне Заладивши, поешь О собственной персоне. Уж будет

Неизбалованный поэт, Я в добрый час, сверх ожиданья, Успел привлечь к себе вниманье Уже

Странно! Мы почти что незнакомы — Слова два при встречах и поклон… А ты

В ту пору знойную, когда бывают грозы И ночи пред дождем прохладны и теплы;

Так прочен в сердце и в мозгу Высокий строй эпохи прошлой, Что с современностию

О, скоро ль минет это время, Весь этот нравственный хаос, Где прочность убеждений —

Ты на земле — я вижу, друг,— Не легкомысленный прохожий. Ты, полон дум, глядишь

О, жизнь! Я вновь ее люблю И ею вновь любим взаимно… Природы друг, я

Я грубой силы — враг заклятый И не пойму ее никак, Хоть всем нам

В час поздних сумерек я вышел на дорогу; Нет встречных; кончился обряд житейский дня;

Порой в отчаянье приводит Меня наш старый шар земной: Он так давно вкруг солнца

Сквозь вечерний туман мне под небом стемневшим Слышен крик журавлей всё ясней и ясней…

Уж замолкают соловьи; Уж в рощах ландыши завяли. Во всей красе они цвели Недели

Скворушка, скворушка! Глянь-ко, как пышно Дерево гибкие ветви развесило! Солнце сверкает на листьях, и

О, друг ты мой,— как сердца струны Все задрожали, все звучат!.. И лет минувших

Он пел, как в сумраке ночей Поет влюбленный соловей. Он гимны пел родной природе;

Рабочий люд едва не весь На нашей родине — без хлеба. «Хлеб наш насущный

Когда очнусь душою праздной И станет страшно за себя,- Бегу я прочь с дороги

Из вольных мысли сфер к нам ветер потянул В мир душный чувств немых и

Я музыкальным чувством обладаю, Я для любви возвышенной рожден И ни на что ее

На сцене — бред и чепуха; Но пусть комедия плоха И пусть все эти

Пустопорожний мой предмет Трактата веского достоин; Но у меня желанья нет Трактатом мучить; будь

Я музыку страстно люблю, но порою Настроено ухо так нежно, что трубы, Литавры и

Так поиграл в слова Державин, Негодованием объят. А мне сдается (виноват!), Что тем Калигула

По-русски говорите, ради бога! Введите в моду эту новизну. И как бы вы ни

Слова священные, слова времен былых, Когда они еще знакомо нам звучали… Увы! Зачем же,

Блестящ и жарок полдень ясный, Сижу на пне в лесной тени… Как млеют листья

Взгляни: зима уж миновала; На землю я сошла опять… С волненьем радостным, бывало, Ты

Хоть в зимний час приходят дни с востока, А всё еще природа хороша; Она

Темная, долгая зимняя ночь… Я пробуждаюсь среди этой ночи; Рой сновидений уносится прочь; Зрячие

Гляжу ль на детей и грущу Среди опустелого дома — Всё той же любви

Как будто всё всем надоело. Застыли чувства; ум зачах; Ни в чем, нигде —

Когда душа, расправив крылья, Дерзает выспренний полёт, И я взнесусь не без усилья Во

Когда, ещё живя средь новых поколений, Я поздней старости заслышу тяжкий ход, И буря