Больной который стал волной

увы стоял плачевный стул

на стуле том сидел аул

на нем сидел большой больной

сидел к живущему спиной

он видел речку и леса

где мчится стертая лиса

где водит курицу червяк

венок звонок и краковяк

сидит больной скребет усы

желает соли колбасы

желает щеток и ковров

он кисел хмур и нездоров

смотри смотри бежит луна

смотри смотри смотри смотри

на бесталанного лгуна

который моет волдыри

увы он был большой больной

увы он был большой волной

он видит здание шумит

и в нем собрание трещит

и в нем создание на кафедре

как бы на паперти стоит

и руки тщетные трясет

весьма предметное растет

и все смешливо озираясь

лепечут это мира аист

он одинок

и членист он ог

он сена стог

он бог

но он был просто муравей

в шершавой ползал мураве

искал таинственных жучков

кусал за тетки мужичков

увы он был большой больной

мясной и кожаный но не стальной

он брал худую пирамиду

и прославлял Семирамиду

и говорил: я бледен, беден

я будто крыса тощ и вреден

во мне остались пустяки

четыре печени да костяки

но врач ему сказал граждане

я думаю что вы не правы

и ваше злое ожидание

плевок в зеленые дубравы

плевок в зеленые растенья

добавлю: в мира сотворенье

вот вам мое стихотворенье:

«ну что зеленые, зеленые

какие ж могут быть растенья

и тучи бегают соленые

и куры спят как сновиденья»

ну что вы мне твердите право

про паука и честь и травы

вы покажите мне стакан

в котором бегает полкан

который лает гав гав гав

скажу пред смертью не солгав

я болен болен как дитя

на мне платочков триста штук

давай лечебного питья

по предписанию наук

так молвил больной усмехаясь

на север и запад чихаясь

но доктор как тихая сабля

скрутился в углу как доска

и только казенная шашка

спокойно сказала: тоска

мне слышать врачебные речи

воды постепенный язык

пять лет продолжается вечер

болит бессловесный кадык

и ухо сверлит понемногу

и нос начинает болеть

в ноге наблюдаю миногу

в затылке колючки и плеть

ну прямо иголки иголки

клещи муравьеды и пчелки

вот что странно

он стал похожим на барана

он стал валяться на кровати

воображать что он на вате

что всюду ходят грезы феи

и Тицианы и Орфеи

синицы тещи и мартышки

играют в тусклые картишки

но этого ничего не было

ему все это показалось

оно воды великой не пило

все быстро в мире развязалось:

стекло стоявшее доселе

в связи с железною дорогой

теперь кивает еле еле

и стало долгой недотрогой

корова бывшая женою

четвероногого быка

теперь качает сединою

под белым сводом кабака

и видит как полкан

залез в большой стакан

звезда казавшаяся ране

одною точкою в грязи

теперь сверкает на овце

на котелке на торговце

и все вообще переменилось

о Бог смени же гнев на милость

так на войне рубила шашка

солдат и рыжих и седых

как поразительная сабля

колола толстых и худых

сбирались в кучу командиры

шипели вот она резня

текли желудочные жиры

всю зелень быстро упраздня

ну хорошо ревет чеченец

ну ладно плакает младенец

а там хихикает испанец

и чирикает воробей

ты не робей

ты знай что ты покойник

и все равно что рукомойник

так говорил больному врач

держа ручные кисти над водой

во фраке черном будто грач

не в позументах — с бородой

и с продолжительной тоской

вот он какой

увы стоял в зверинце стул

увы увы там был аул

там собиралися казаки

и собиралися кусаки

и грациозный разговор

вели с утра до этих пор

был слышен шум тяжелых шпор

увы увы он был мертвец

ты не носи ему овец

ты не ходи к нему с посудой

и не зови его Иудой

где стул где поле где аул

он поплясал и он уснул

и снова увидал аул.

Как же так?