1
Скачет сито по полям,
А корыто по лугам.
За лопатою метла
Вдоль по улице пошла.
Топоры-то, топоры
Так и сыплются с горы.
Испугалася коза,
Растопырила глаза:
‘Что такое? Почему?
Ничего я не пойму’.
2
Но, как чёрная железная нога,
Побежала, поскакала кочерга.
И помчалися по улице ножи:
‘Эй, держи, держи, держи, держи, держи!’
И кастрюля на бегу
Закричала утюгу:
‘Я бегу, бегу, бегу,
Удержаться не могу!’
Вот и чайник за кофейником бежит,
Тараторит, тараторит, дребезжит…
Утюги бегут покрякивают,
Через лужи, через лужи перескакивают.
А за ними блюдца, блюдца —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
Вдоль по улице несутся —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
На стаканы — дзынь!- натыкаются,
И стаканы — дзынь!- разбиваются.
И бежит, бренчит, стучит сковорода:
‘Вы куда? куда? куда? куда? куда?’
А за нею вилки,
Рюмки да бутылки,
Чашки да ложки
Скачут по дорожке.
Из окошка вывалился стол
И пошёл, пошёл, пошёл, пошёл, пошёл…
А на нём, а на нём,
Как на лошади верхом,
Самоварище сидит
И товарищам кричит:
‘Уходите, бегите, спасайтеся!’
И в железную трубу:
‘Бу-бу-бу! Бу-бу-бу!’
3
А за ними вдоль забора
Скачет бабушка Федора:
‘Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!
Воротитеся домой!’
Но ответило корыто:
‘На Федору я сердито!’
И сказала кочерга:
‘Я Федоре не слуга!’
А фарфоровые блюдца
Над Федорою смеются:
‘Никогда мы, никогда
Не воротимся сюда!’
Тут Федорины коты
Расфуфырили хвосты,
Побежали во всю прыть.
Чтоб посуду воротить:
‘Эй вы, глупые тарелки,
Что вы скачете, как белки?
Вам ли бегать за воротами
С воробьями желторотыми?
Вы в канаву упадёте,
Вы утонете в болоте.
Не ходите, погодите,
Воротитеся домой!’
Но тарелки вьются-вьются,
А Федоре не даются:
‘Лучше в поле пропадём,
А к Федоре не пойдём!’
4
Мимо курица бежала
И посуду увидала:
‘Куд-куда! Куд-куда!
Вы откуда и куда?!’
И ответила посуда:
‘Было нам у бабы худо,
Не любила нас она,
Била, била нас она,
Запылила, закоптила,
Загубила нас она!’
‘Ко-ко-ко! Ко-ко-ко!
Жить вам было нелегко!’
‘Да,- промолвил медный таз,-
Погляди-ка ты на нас:
Мы поломаны, побиты,
Мы помоями облиты.
Загляни-ка ты в кадушку —
И увидишь там лягушку.
Загляни-ка ты в ушат —
Тараканы там кишат,
Оттого-то мы от бабы
Убежали, как от жабы,
И гуляем по полям,
По болотам, по лугам,
А к неряхе-замарахе
Не воротимся!’
5
И они побежали лесочком,
Поскакали по пням и по кочкам.
А бедная баба одна,
И плачет, и плачет она.
Села бы баба за стол,
Да стол за ворота ушёл.
Сварила бы баба щи,
Да кастрюлю поди поищи!
И чашки ушли, и стаканы,
Остались одни тараканы.
Ой, горе Федоре,
Горе!
6
А посуда вперёд и вперёд
По полям, по болотам идёт.
И чайник шепнул утюгу:
‘Я дальше идти не могу’.
И заплакали блюдца:
‘Не лучше ль вернуться?’
И зарыдало корыто:
‘Увы, я разбито, разбито!’
Но блюдо сказало: ‘Гляди,
Кто это там позади?’
И видят: за ними из тёмного бора
Идёт-ковыляет Федора.
Но чудо случилося с ней:
Стала Федора добрей.
Тихо за ними идёт
И тихую песню поёт:
‘Ой вы, бедные сиротки мои,
Утюги и сковородки мои!
Вы подите-ка, немытые, домой,
Я водою вас умою ключевой.
Я почищу вас песочком,
Окачу вас кипяточком,
И вы будете опять,
Словно солнышко, сиять,
А поганых тараканов я повыведу,
Прусаков и пауков я повымету!’
И сказала скалка:
‘Мне Федору жалко’.
И сказала чашка:
‘Ах, она бедняжка!’
И сказали блюдца:
‘Надо бы вернуться!’
И сказали утюги:
‘Мы Федоре не враги!’
7
Долго, долго целовала
И ласкала их она,
Поливала, умывала.
Полоскала их она.
‘Уж не буду, уж не буду
Я посуду обижать.
Буду, буду я посуду
И любить и уважать!’
Засмеялися кастрюли,
Самовару подмигнули:
‘Ну, Федора, так и быть,
Рады мы тебя простить!’
Полетели,
Зазвенели
Да к Федоре прямо в печь!
Стали жарить, стали печь,-
Будут, будут у Федоры и блины и пироги!
А метла-то, а метла — весела —
Заплясала, заиграла, замела,
Ни пылинки у Федоры не оставила.
И обрадовались блюдца:
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
И танцуют и смеются —
Дзынь-ля-ля! Дзынь-ля-ля!
А на белой табуреточке
Да на вышитой салфеточке
Самовар стоит,
Словно жар горит,
И пыхтит, и на бабу поглядывает:
‘Я Федорушку прощаю,
Сладким чаем угощаю.
Кушай, кушай, Федора Егоровна!’