Ни воли, ни умелости, Друзья мне — как враги… Моей безмерной смелости, Господь, о
Мой друг, меня сомненья не тревожат. Я смерти близость чувствовал давно. В могиле, там,
Не март девический сиял моей заре: Ее огни зажглись в суровом ноябре. Не бледный
Я в тесной келье — в этом мире И келья тесная низка. А в
Окно мое высоко над землею, Высоко над землею. Я вижу только небо с вечернею
Кто посягнул на детище Петрово? Кто совершенное деянье рук Смел оскорбить, отняв хотя бы
Порой всему, как дети, люди рады И в легкости своей живут веселой. О, пусть
Сердце исполнено счастьем желанья, Счастьем возможности и ожиданья,- Но и трепещет оно и боится,
Простят ли чистые герои? Мы их завет не сберегли. Мы потеряли всё святое: И
Моя душа во власти страха И горькой жалости земной. Напрасно я бегу от праха
Девочка в сером платьице… Косы как будто из ваты… Девочка, девочка, чья ты? Мамина…
Опять он падает, чудесно молчаливый, Легко колеблется и опускается… Как сердцу сладостен полет его
К простоте возвращаться — зачем? Зачем — я знаю, положим. Но дано возвращаться не
Глухим путем, неезженным, На бледном склоне дня Иду в лесу оснеженном, Печаль ведет меня.
Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн… соблазн
Один я в келии неосвещённой. С предутреннего неба, из окна, Глядит немилая, холодная весна.
В стране, где все необычайно, Мы сплетены победной тайной. Но в жизни нашей, не
Я в себе, от себя, не боюсь ничего, Ни забвенья, ни страсти. Не боюсь
Рабы, лгуны, убийцы, тати ли — Мне ненавистен всякий грех. Но вас, Иуды, вас,
Стоны, Стоны, Истомные, Бездонные, Долгие звоны Похоронные, Стоны, Стоны… Жалобы, Жалобы на Отца… Жалость
Приманной легкостью играя, Зовет, влечет свободный стих. И соблазнил он, соблазняя, Ленивых, малых и
Печали есть повсюду… Мне надоели жалобы; Стихов слагать не буду… О, мне иное жало
Я в лодке Харона, с гребцом безучастным. Как олово, густы тяжелые воды. Туманная сырость
…Славны будут великие дела… Ф. Сологуб Поэты, не пишите слишком рано, Победа ещё в
Блевотина войны — октябрьское веселье! От этого зловонного вина Как было омерзительно твое похмелье,
Припав к моему изголовью, ворчит, будто выстрелы, тишина; запекшейся черной кровью ночная дыра полна.
Душа моя угрюмая, угрозная, Живет в оковах слов. Я — черная вода, пенноморозная, Меж
Пойдем на весенние улицы, Пойдем в золотую метель. Там солнце со снегом целуется И
Качаются на луне Пальмовые перья. Жить хорошо ли мне, Как живу теперь я? Ниткой
Расточитесь, духи непослушные, Разомкнитесь, узы непокорные, Распадитесь, подземелья душные, Лягте, вихри, жадные и черные.
А вы никогда не видали? В саду или в парке — не знаю, Везде
Перестарки и старцы и юные Впали в те же грехи: Берберовы, Злобины, Бунины Стали