Мальчики, девочки, литстудийцы…
Это вот Лев: хоть не лев нубийский,
но в эпиграммах бывал когтист.
Это вот Ленька: вечно расхристан,
был он смутьяном и анархистом…
Экономист он или юрист.
Это вот Игорь: стал режиссером
и собирался им быть, но я
помню стихотворения в прозе —
может быть, он их считает вздором?
что-то в них было, и даже в позе
авторской, ритм удивлял напором,
стиль — отрешенностью от старья.
Это вот Надя. Это… едва ли
вспомню фамилию и как звали…
Нет… Да и много их было… нас…
Видимо, коротко промелькнула.
Да и на снимке как раз моргнула
и шевельнулась — и расплылась.
Это… она и теперь такая,
как и тогда… ну, конечно, Майя.
Это Светлана. А я тут — с края.
Рядом со мною… это — Она.
Это — Она, всех умней, всех краше,
только меня на три года старше —
страшное дело в те времена!
То мне тринадцать, а ей шестнадцать,
то мне четырнадцать, ей семнадцать,
как ни гонюсь, не могу угнаться,
как, запыхавшись, вслед ни бегу
Невским проспектом… мимо собора…
мост через Мойку… вот уже скоро
Адмиралтейство… нет, не могу!
Как у какого-то там Зенона
кто-то кого-то во время оно
хочет догнать, но не тут-то было,
и расстояние лишь растет…
будто стрела на лету застыла
и прекратился ее полет…
Мальчики, девочки, литстудийцы…
Я их не вижу. Живу в столице.
А приезжаю — не позвоню.
Книгу прочту я или афишу
или по радио вдруг услышу —
юными, светлыми их увижу…
не догоню их… не догоню.